Анна Брон - Впервые

Он открыл портфель и положил на стол несколько бумаг.

— В этом письме все то, о чем я только что сказал. — Он подал Лорен копию и еще какой-то документ. — Это… — Он показал на документ… — Это подписанное судьей постановление, запрещающее вам приближаться к собственности «Глобалиндастриз». Вам все ясно?

— Да, — вздернув подбородок и только этим выразив свое возмущение, ответила Лорен.

— У вас есть вопросы?

— Да. У меня два вопроса.

Лорен встала, повернулась к своим друзьям и поцеловала сначала Тони, потом Доминика. Она знала, как трудно ей будет сдержать слезы, если она будет прощаться с Тони и его сыном без посторонних, поэтому решила сделать это в присутствии посланцев Ника. Потом она вновь повернулась к Майку.

— Где моя машина?

Кивком головы он показал на дверь ресторана.

— Мистер Коллинз пригнал ее сюда. Она стоит почти у самых дверей. Ваш второй вопрос?

Лорен, словно не услышав слов Майка, спросила Джека Коллинза:

— Кто отыскал все эти «доказательства» против меня?

Несмотря на болезненную бледность, Джек Коллинз был собран и внимателен.

— Мой сотрудник, который заменял меня, пока я был в больнице. А почему вы спрашиваете, мисс Дэннер? — не сводя с нее внимательных глаз, полюбопытствовал он.

Лорен взяла свою сумку.

— Потому что ваш сотрудник плохо работает.

Она отвела взгляд от Джека Коллинза и слабо улыбнулась Тони и Доминику.

— До свидания, — сдерживая слезы, сказала она. — Спасибо за все.

Не оглядываясь, она вышла из ресторана.

Оба представителя «Глобалиндастриз» смотрели ей вслед.

— Потрясающая женщина, — сказал Майкл Уолш.

— Красивая, — подтвердил Джек Коллинз, погруженный в собственные мысли. — Однако лживая, как большинство из них.

Джек помрачнел.

— Не знаю. Я наблюдал за ней. Она злилась, но я не заметил, чтобы она чувствовала себя виноватой.

Майк вскочил.

— Она виновата! Если вы думаете иначе, то посмотрите на документы, которые подготовил ваш помощник.

— Посмотрю, пожалуй, — ответил Джек.

— И побыстрее! — сердито проговорил Тони, который слышал их разговор. — А потом приходите ко мне, и я скажу вам правду. Уитворт заставил ее сделать это!

Глава двадцатая

Ник откинулся в своем кресле, наблюдая, как Джим, Мэри, Джек Коллинз и Тони входят в его кабинет. Он согласился на эту встречу, так как Джек несколько раз повторил ему, что это жизненно важно для корпорации, так как Лорен, если захочет, может серьезно ей навредить.

Ник не понимал, как Лорен может навредить корпорации, и от всей души желал, чтобы вся эта компания во главе с Джеком оказалась сейчас где-нибудь в другом месте. Где угодно. На душе у Ника было хуже некуда. Но все-таки они пришли, чтобы говорить с ним, и Ник приготовился их выслушать.

Вот уже месяц, как уехала Лорен, а он все еще не мог вырвать ее из своего сердца. Сидя за своим столом, он постоянно ждал, что сейчас она откроет дверь и войдет в его кабинет с блокнотом и ручкой, готовая записать его указания.

Всю последнюю неделю Ник был очень занят новым финансовым проектом, над которым просиживал день и ночь, пытаясь спастись от тягостных раздумий и воспоминаний о Лорен. Однажды перед ланчем ему послышался женский смех в приемной. Он был так похож на милый звонкий смех Лорен, что Ник вскочил, собираясь втащить ее в кабинет и в последний раз предупредить, чтобы она не смела появляться в его владениях. Но когда Ник вышел в приемную и увидел, что это не она, сердце у него сжалось от горького разочарования.

Он сказал себе, что ему пора отдохнуть… расслабиться, побыть в женском обществе. Наверное, он слишком загнал себя, стараясь выбросить Лорен из своих мыслей с помощью работы, потому что чувствовал себя совершенно выдохшимся. Пора возрождаться к жизни, решил Ник. А для этого ему необходима перемена обстановки. Через несколько часов он летит в Чикаго на очередное совещание, вернее, на то совещание, которое осталось незаконченным из-за его бегства к Лорен. Теперь все те же участники совещания снова должны собраться вместе, потому что одно из дел невозможно было завершить без его «да» или «нет». А в воскресенье, всего через три дня, когда совещание закончится, в Чикаго прилетит Вики, и они отправятся на три недели в Швейцарию. Три недели они будут днем кататься на лыжах, а ночью заниматься любовью, и все его проблемы как рукой снимет. Нику пришлась по душе идея провести Рождество в Швейцарии. Три года назад он случайно оказался там на Рождество и до сих пор вспоминает, как это было замечательно.

С кем же он был в Швейцарии три года назад? Ник глубоко задумался, пытаясь вспомнить…

— Ник, — окликнул его Джек Коллинз, — можно начинать?

— Да, — коротко ответил он, отворачиваясь к окну.

Сколько же еще потребуется времени, чтобы забыть, как Лорен валялась у него в ногах и, плача, молила выслушать ее? Что она говорила? Она просила, чтобы он не поступал так жестоко с ними обоими, и, рыдая, уверяла его в своей любви.

Ник как ни в чем не бывало вертел в пальцах золотую авторучку, чувствуя на себе злой взгляд Тони и зная, что он ждет любой возможности, чтобы встать на защиту Лорен.

На защиту Лорен… Ник мысленно усмехнулся. Тоже мне защита! Только потому, что Лорен итальянка, Тони принял ее сторону. Только потому, что Лорен очень красива, Тони закрывает глаза на ее предательство. Ник не винил Тони, потому что сам был так же слеп и так же глуп. Лорен завладела его сердцем, может быть, околдовала его, лишив возможности трезво мыслить. С самого начала он не задумываясь предался ей, охваченный неодолимой страстью…

— Я понимаю, — говорил Джек Коллинз, — что вам всем сейчас неприятно вспоминать дело, связанное с Лорен Дэннер, однако пять человек, присутствующих здесь, знают друг друга много лет и у нас нет причин скрывать что-либо друг от друга. Я прав?

Ему никто не ответил, и Джек Коллинз тяжело вздохнул.

— Ладно. Мне тоже дьявольски тяжело о ней говорить. Расследование должен был проводить я, во всяком случае, я отвечаю за него и должен признать, что проведено оно было на редкость неумело. Молодой человек, который замещал меня, пока я был в больнице, слишком неопытен и слишком честолюбив, если не сказать хуже. Не будь я в больнице, у меня была бы возможность присмотреть за ним… Итак, по существу, — продолжал он. — Признаю, что не могу полностью исключить вину этой женщины… по крайней мере пока. Я уже говорил с каждым из вас в отдельности, а теперь, сведя всех вместе, рассчитываю снять противоречия, которые не дают мне покоя. Возможно, в руках каждого из нас часть ребуса, и мы сумеем сложить все части вместе, чтобы получить разгадку. Тони, прошу тебя, пока я буду разговаривать с Ником, Джимом и Мэри, помолчи, пожалуйста. Твое слово будет последним.