Неангелы (СИ) - Кошкина Татьяна

- Пап, я все забыла. Помоги ему сам, - попытка отбрыкаться успехом не увенчалась. Если уж моему отцу что-то пришло в голову, это не выбить никакими усилиями. Поэтому через пару секунд я, как послушная дочь и непослушная курсантка стояла перед Наставником, держа его за криво завязанный галстук.  Мы оба понимали, что стоим слишком близко. Материя уже начинала свои бешеные пляски, заставляя одинаково нервничать нас обоих.

Галстук был завязан очень крепко. Сразу видно, затягивали старательно и с гарантией, чтобы никакие тяготы и лишения миссии не оставили наставника без такого высокохудожественного прикрытия.  Первое прикосновение. Я пытаюсь развязать узел, но не могу. Ему приходится осторожно прикоснуться к моей руке, чтобы помочь. И вот я осталась один на один с двумя концами эластичного галстука, горящими щеками и страхом случайно поднять глаза.

Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой…тьфу, все равно не то что-то  в голову лезет.  Лев Николаевич, вы в пролете, а я, то ли в полной заднице, то ли в раю.  Смотрю на суетящуюся Арину и не могу сдержать улыбки. Сцена похожа на картинку из какого-то несуществующего журнала «Идеальная семья». А что, это было бы интересно. Кирилл, о чем ты думаешь? Какая семья? Совсем  с катушек слетел. Последняя фраза прозвучала в моей голове нагловатым голосом Ворошилова.

Да, папа был абсолютно прав. В завязывании галстуков я съела не только собаку, но и пару симпатичных пушистых котят. Это странно, но узлы у меня всегда получались ровные, галстук ложился идеально. Папа всегда прибегал к моей помощи, когда ему требовалось выглядеть на все сто.  Руки делали все машинально.  Опыт не пронервничаешь.

Нахлест.  Я приближаюсь на шаг, чтобы было удобнее. Стараюсь не поднимать глаза с уровня галстука. Сосредоточимся на важном.  Отец наблюдает за нами, без сомнения. Кирилл ничего не сказал ему, в этом я тоже не сомневалась.  В противном случае вопросов было бы больше и далеко не про галстуки.  Он делает глубокий вдох. Его дыхание обжигает меня. Заворот.  Протягиваю через петлю и случайно касаюсь рукой его шеи.  Отдергиваю руку, словно только что прикоснулась к кипящему чайнику.   Для удобства нужно сделать еще один шаг, но я его не сделаю…

Блоки рушились один за одним.  Смотреть на неё и одновременно пытаться успокоить взбеленившуюся материю, да я виртуоз. Проблема только в том, что Арина – не материя, с её чувствами я сделать ничего не могу: с покрасневшими щеками, дрожащими руками, этим легким прикосновением к моей шее. Она сама испугалась того, что сделала. Учитель заметит это. Не может не заметить.

- И когда вы собирались мне сказать? – вернул нас к реальности голос Учителя.

 Быстрое движение  - идеальный узел завязан на моей шее.

Глава 14. Первая миссия Арины

Кирилл облегченно выдохнул и нажал на педаль газа. Черный матовый внедорожник, модель которого определить мне не удалось, сорвался с места.

- Что сказал тебе отец? Почему мы так быстро ушли?

После «удачно завязанного галстука» меня выпроводили за дверь для проведения приватного «серьезного мужского разговора», как выразился отец.  Подслушать его мне не удалось, зато нашлось время заглянуть в мобильник и ответить на несколько сообщений Леры, сгорающей от любопытства. На разминке Хрыч Петрович сообщил им, что я отправилась на свою первую миссию.  Супер. Значит, когда я вернусь, на меня накинется толпа однокурсников и завалит вопросами.  Было бы, что на них ответить.

- То же, что сказал бы любой отец на его месте. Тронешь мою дочь – убью,  - хмыкнул Кирилл, резко входя в крутой поворот трассы. – Это если в кратце.

Что еще я мог ей ответить? Что её отец припер меня к стенке и сообщил сразу пять правил, запрещающих нам быть вместе, и напомнил, что ослушаться Ассоциацию сейчас значило отправить все наши планы псу под хвост.

- Учитель, ты всерьез считаешь, что я этого не понимаю? Думаешь, что настолько плохо меня воспитал? – я легко освободился из его стальной хватки.  Он и не старался меня удержать, это была скорее попытка отрезвления, чем устрашения. – Лучше подскажи, как победить это. Ты же чувствуешь материю и понимаешь,  чего она хочет. Как с ней договориться, хотя бы на некоторое время?

- Она хочет того же, чего хочешь ты, - рациональный ответ учителя выбил меня из колеи. – Материя – это глина. Ты – мастер. Перестань бояться своих желаний и начни их контролировать.  Не понял до сих пор?  Вспомни, ты хотел встретиться с Ариной еще до того, как вытащил её из пропасти. Помнишь? Тот день, когда я вернулся, и ты спросил меня о семье? А твои желания…

- …имеют свойство сбываться, - из глубин памяти я вытащил это воспоминание. Действительно, будучи ребенком, я атаковал Учителя просьбами познакомить. Зачем мне было это нужно? Наверное, мне казалось, что все члены его семьи какие-то особенные люди, такие же, как он. Добрые, сильные и по-настоящему интересные.  – И что делать? Я хотел познакомиться, а не…

- Любить её. Начни уже называть вещи своими именами, сколько раз я должен повторять тебе этот урок? Да, она – моя дочь и она слишком уязвима, чтобы быть с тобой.  Думаешь Кира и твой отец оставили её в живых просто так? Включи мозг. У них, кроме тебя, есть еще люди, которых им нужно держать на коротком поводке, - на повышенных тонах Учитель говорил редко и, если это случилось, значит, дело дрянь. Внезапно до меня дошло, как всегда с опозданием.

- Ты? Получается, Арина стала невольным козырем в рукаве Ассоциации против нас обоих? Шикарно. Просто великолепно.

Я мерил шагами комнату. Так близко к провалу мы ни были никогда. Что за черт? Мы в нескольких шагах от цели и нам путает своим появлением все карты ничего не знающая курсантка? Да, опасность пока лишь потенциальная, но сделать её реальной Ассоциации не стоит ничего.  Мой отец выиграл джек-пот, оставив Арину в живых. Знает ли он об этом? Вот в чем вопрос.

- Что будем делать? Расскажем ей правду? – других вариантов у меня не было. Возможно, если рассказать ей все, как есть, она будет более осмотрительной.

- Её мысли слишком уязвимы. Арина плохо контролирует себя. Дать ей хоть каплю информации о нашем заговоре, значит, принести её на блюдечке твоему отцу. Вся надежда на тебя.  Будь осторожен и постоянно держи в своей голове, что от тебя зависит её жизнь.  Уверен, ты понимаешь, что будет, если обо всем узнает Ассоциация.  От себя добавлю, если с Ариной что-то случится, ты будешь отвечать лично передо мной. Не перед Главой Ассоциации, не перед Кирой, а передо мной. Думай об этом, когда решишь еще раз приблизиться к ней ближе, чем нужно.

- А она? Её мнение ты не учитываешь? – ладно, я смогу держать себя в руках, но у Арины есть своя воля и свои желания, противостоять которым невозможно. По крайней мере для меня.

- Тебе не кажется, что она просто делает то, что ты хочешь?

Я стоял и, как идиот, хлопал глазами, глядя на учителя. В поисках смысла многие выглядят еще глупее, уверен. Но сейчас именно я чувствовал себя слабоумным, пытающимся освоить теорию относительности. Так что вы, учитель,  говорили относительно своей дочери? Повторите для особо тугоумных.

Вслух это произносить мне не пришлось. Учитель и так все понял, собственно, как обычно. Он умудрялся понимать меня даже тогда, когда я сам себя не понимал. Можно мне такую способность?  Готов пожертвовать 80% своей дури за такое дело.