Развод. Игра на выживание (СИ) - Лина Коваль
Так и получается, человек, которого я больше всего обижала словом, оказывается практически единственным на свете, кому я могу рассказать о том, что мы с мужем победили самый сильный кризис и, кажется, выгребли.
После того как довольная Юлия Сергеевна отправляется на процедуры, я пытаюсь дозвониться до Веры, но её телефон оказывается выключенным. Подобное часто бывает с её видом деятельности, поэтому решаю, что волноваться не стоит.
В приподнятом настроении принимаюсь за готовку. Дети играют наверху. Кружусь по кухне, практически пританцовывая, пока не слышу звонок. Стоянова наконец-то проснулась.
Не посмотрев на экран, отвечаю весело:
— Привет, Вер.
— Это не Вера, — отзывается отец, и я раздражённо закатываю глаза. — Мои юристы нашли дыру в уставных документах Соболева. Мы отберём у него всё.
Глава 42. Яна
Ощущая себя восемнадцатилетней девчонкой, слетаю по ступенькам и сгребаю мощную шею мужа в прочные объятия.
Всё сразу встаёт на свои места.
Планета останавливается.
По коже мурашки рассыпаются. Хотя ветер такой, что впору в ледышку превратиться.
— Я соскучилась, — шепчу, расцеловывая тёплые, чуть потрескавшиеся губы.
— Я тоже, — отвечает Богдан сдержанно, с лёгкостью удерживая меня на весу.
Прижимает к себе. К мощному, сильному телу.
— Три дня, Дань, — укоризненно качаю головой. — Когда уже твои командировки закончатся?
— Скоро. После Нового года не буду так часто мотаться. Федералы охуели, каждый пункт в договоре с двойным дном, — цедит сквозь зубы и закатывает глаза.
Сердитый и уставший после перелёта.
— Пойдём скорее в машину, — жмусь к колючей щеке.
— Может, ну его, это закрытие сезона, Ян?
Ладони забираются под шубку и ласково оглаживают ягодицы.
— Соболев, — рычу ему на ухо. — Я почти две недели подтирала сопли за твоими детьми, имей совесть.
— Я тебя расслаблю. Тебе понравится, — заманчиво обводит мои губы влажным языком.
Не выдерживаю и отвечаю на поцелуй, а потом снова мотаю головой:
— Уверена, что так оно и есть. Но после того, как мы сходим в бар.
Ни за что не пропущу вечер, в который мой муж пригласил меня увидеть ту сторону его жизни, которую я никогда не замечала.
Просто не хотела замечать. Закрывала глаза на его интересы, считая их несущественными.
— Дети с Верой?
— Да, попросила её остаться у нас сегодня.
— Тогда переночуем на квартире?
— На это и расчёт, — улыбаюсь, пока он несёт меня до машины, отворяет дверь и усаживает в кресло, затем отбирает сумку, чтобы закинуть её назад.
Не свожу с него взгляда, пока обегает автомобиль и запрыгивает внутрь. Потом, конечно, снова целую, просовывая ладошку под воротник кожаной утеплённой куртки.
Грею пальчики, перебирая короткие волоски на затылке.
В груди в мелкую крошку сердце взрывается. Мой.
После полумесяца идиллии три дня врозь показались возвращением в кошмар. Слава богу, хоть дети наконец-то выздоровели.
Лилю мы пока оставили, договорились с нашим детским садом, чтобы они приняли девочку на время. Оформили все справки, закупили недостающие вещи.
Третий ребёнок в семье даётся мне тяжеловато, но я держусь. На время ведь, жизненная необходимость пока такая.
Спортбар на окраине города трещит по швам от количества тестостерона внутри. Проходим к столику с двумя свободными местами, и Богдан помогает мне раздеться.
— Охренеть, — ворчит на ухо, когда видит кожаный корсет и такую же юбку до колена. — Зачем мы здесь?
Поправляю высокий хвост, чокер с металлическими вставками на шее и хитро улыбаюсь.
— Просто хотелось, чтобы конкурентки понимали, с кем имеют дело, — тихо проговариваю, когда усаживаюсь за стол.
— Ты серьёзно? — хмурится.
— Шучу, — усмехаюсь. — Выдыхай, Соболев.
Следующий час проходит довольно весело.
Богдан знакомит меня с представителями мотоклуба. Многие из них так же, как и мой муж, пришли со вторыми половинками. Мы классно проводим время, пока мужчины травят байки, связанные с ситуациями на дорогах.
Свободных дамочек здесь немного. Одна из них — уже знакомая мне блондинка.
Лана.
Украдкой изучаю её длинные волосы и симпатичное лицо. Она, заметив, открыто мне улыбается и машет пивным стаканом.
В глазах интерес и дружелюбие.
Окей.
Успокаиваюсь и отвечаю ей взаимным кивком.
Богдан слева от меня общается с Робом, который периодически с опаской на меня поглядывает. По всей видимости, наслышан о наших конфликтах?
Прикладываю ладони к горящим щекам и озираюсь.
Стыдно-то как.
Лучший друг моего мужа считает меня истеричкой.
С каждым часом музыка в баре становится всё ритмичнее, разговоры громче, пива на столах всё больше.
Соболев не пьёт, приехал за рулём, да и устал так, что алкоголь сейчас только навредит. Я сжимаю в руках уже второй бокал с красным вином.
Вновь и вновь рассматриваю широкую ладонь Богдана на моей ноге, внизу живота скапливается тёплый возбуждающий коктейль.
Муж не отвлекается, объясняет Робу, сколько именно заправок покупает, где они находятся и в каком состоянии.
Переживает, что я скучаю.
Сначала нежно поглаживает колено, потом поднимается к внутренней стороне бедра, а когда пальцы касаются широкой резинки чулок, ладонь резко стопорится, а я удостаиваюсь ироничным взглядом.
Тут-то и решаюсь на авантюру.
— Проводи меня в туалет, — шепчу на ухо, ведя по нему кончиком носа.
Даня тут же отвлекается. В глазах загорается еле заметный лихорадочный огонёк.
Кивает.
Улыбнувшись его собеседнику, поднимаюсь и шагаю по проходу, привлекая всеобщее внимание.
Мой наряд на грани.
Ничего пошлого и особо вызывающего… Если не знать, что под юбкой чулки.
А Даня уже знает.
Это волнует кровь.
Когда приоткрываю дверь уборной, в мою спину утыкается ладонь и мягко проталкивает внутрь.
Проворно разворачиваюсь на каблуках и веду пальчиками по белоснежной футболке.
— Туалет? — ворчит Богдан с выражением отъявленного скептика. — Серьёзно?
— Хочу тебя, — шепчу, склоняя руку к ремню и ловким движением распускаю пряжку. Дергаю вниз молнию на джинсах.
— Мне кажется, я уже стар для подобного, — коротко смотрит на дверь и усмехается.
— Не выдумывай, Соболев. Ты знаешь, что возраст молодёжи увеличили до сорока четырёх? У нас почти пятнадцать лет…
Пока пальчиками ныряю под резинку его трусов, Богдан не выдерживает, целует шею вдоль чокера и переходит к ложбинке.
Упирается пятой точкой о тумбу со встроенным умывальником и лениво оценивает изгибы, поглаживая талию.
— Как это снять? — хрипит, кивая на корсет.
— Там молния сзади, — послушно разворачиваюсь и убираю хвост, пока он освобождает каменные соски́ из тесного плена и растирает их пальцами.
Пульс разгоняется до максимума, когда дверная ручка трясётся оттого, что её кто-то тянет
