Выкупленная родная семья - Ксения Фави
Мирон возвращается ко мне. показывая жестом мужчине, что мы догоним. Любимый гладит меня по спине.
— Испугалась?
Хмурюсь.
— Скорее не ожидала. А Чарли очень симпатичный.
Мирон не убирает от меня руку.
— Знаешь, меня однажды покусала собака, — признается он, — пес сам был напуган, его раздразнили. Позже я поймал его, увез в клинику, чтобы проверить на бешенство. Животное оказалось нормальным и уехало к одному бывших учеников Агриппины в поселок.
— Так вот куда делся Рыжик…
Поднимаю брови. С тех пор, как я получила право разглядывать Мирона столько, сколько мне захочется, я рассмотрела каждый его сантиметр. И шрамы на руках показались мне странными. Я вспомнила наш разговор про собаку и Ивана. Во мне родилась догадка.
— Черт, я хотел толкнуть какую-то умную речь, а в итоге сказал лишнее.
— Спасибо, что помог мне тогда.
— Я не хотел говорить…
— Знаю, ты не любишь напрашиваться на благодарность. Но я рада, что это сделал именно ты. Да и никто больше из моего окружения на такие вещи не способен.
— Возьмем щенка? — Мирон быстро переводит тему. — Хочу, чтобы сын рос с собакой. Пусть и с маленькой.
Не могу сдержать улыбку.
— Мне очень нравятся шпицы.
Лицо любимого тоже светлеет.
— Тогда идем знакомиться. Заводчики опытные, щенки расписаны на месяцы вперед. Так что нам приготовлен уже конкретный приятель.
— Он просто обязан мне понравиться!
Обратно мы ехали уже с маленьким Рыжиком. Дома наш ждал его будущий друг, наш сын. А я крепко сжимала руку мужа и думала об одном — всегда, всегда нужно давать себе еще один шанс обрести счастье.
Спустя 7 лет
Мирон
— Папа, а правда, что моего настоящего папу зовут Иван?! — кричит Матвейка издалека.
Фраза получается корявой, а вот смысл ее заставляет нас с женой похолодеть. Хотя воздух густой от жары, даже тень дачного дома ее родителей мало спасает.
— Матюш, с чего ты взял? — Лада выбегает из веранды навстречу сыну.
Теща тоже отходит от стола, бросает огурцы недорезанными. Ахает и чего-то бормочет. Она уже не только смирилась со мной, но и признала счастье дочери. Так что теперь напугана этим приветом из прошлого.
— Кто это тебя надоумил, сынок? — с надрывом интересуется она.
Я тоже шагаю с крыльца, чувствую, назревает разговор.
— Бабушка Алисы сказала, что мама раньше была замужем за Иваном, и у них родился я. А потом папа нас украл. Она сама видела!
Матвей не выглядит перепуганным, не плачет. В голосе нашего будущего первоклассника скорее любопытство. Хоть он развит лучше некоторых сверстников и крайне любознателен, сейчас явно до конца не понимает, о чем говорит.
— Сыночек, она наврала тебе! — Лада злится.
— Вот старая сплетница, — тихо бросает ее мать.
Я подхожу к своему ребенку. Ведь с вопросом он изначально прибежал ко мне.
— Мы пройдемся за домами, Лад. И поговорим, — обращаюсь к жене.
Она распахивает взгляд мне навстречу — он повзрослел чуть, но не утратил искренности. Замираем, глядя в глаза друг другу, и я вижу в омутах любимой доверие. Год за годом оно только крепло. Но сейчас не об этом.
— Мм… Да, конечно. Объясни ему все, Мирон.
Лада легко уступает мне право важного разговора. Пока увожу Матвея на задний двор, слышу, как она возмущенно обсуждает происшествие с матерью. Хм, хорошо хоть маленькие сестры Матвея ушли за полевыми цветами с дедушкой.
— Пап, ну так что?! — сын подпрыгивает от нетерпения.
Мы выходим на узкую улочку, где проедет максимум один автомобиль. По обе стороны тянутся заборы — глухие и нет. Стоят разнокалиберные домики. Дорога асфальтирована, но по бокам полно травы. Смотрю на эту умиротворяющую картинку и стараюсь говорить так же спокойно.
— Ты появился на свет не совсем обычно, потребовалась помощь врачей.
Матвейка деловито хмурится.
— ЭКО? Милка мне про него рассказывала.
Мила — дама сердца сына из группы подготовки к школе. Да уж, темы для разговоров современных детей самые разнообразные.
— Не совсем так, Матюш, — отвечаю спустя несколько секунд, — но смысл очень похожий. У твоей мамы тогда и правда был другой муж.
Врать точно не нужно. Сын действительно развит и соображает. Да и дети в этом возрасте уже в курсе насчет браков, настоящих и нет отцов. Многие товарищи Матвея по садику пережили разводы родителей. Сын знает, что так бывает в жизни.
— Другой муж и есть мой папа?!
— Нет.
На этот вопрос я реагирую быстро. Здесь у Матвея не должно быть сомнений, тем более говорю я чистую правду.
Ребенок шлет мне в ответ доверчивый взгляд, похожий на мамин. Однако в его глазенках полно вопросов.
— Я не мог допустить, чтобы твоим папой стал кто-то другой.
— А мамин муж?!
Усмехаюсь.
— Сначала он был не против, потом против. Но это неважно. Я сильно влюбился в твою маму и очень хотел стать твоим отцом.
— Мама развелась с Иваном? — Матюшка и правда нахватался таких терминов.
— Да, — киваю, — он не любил ее, она не любила его. Их женитьба была ошибкой.
— Ты украл нас? — озвучивает малыш сплетню, которую передала ему глупая женщина.
— Я просто забрал вас. Вы — мои родные. А своих нужно защищать и всегда держать рядом.
Матвейка снова морщит лоб.
— Но почему, когда я защищал Дашку, меня наказали?! — недоумевает он.
Смеюсь.
— Сестра с приятелем обзывались друг на друга, а ты «жестоко» расстрелял его из водяного ружья. Он боится воды, да и младше тебя.
— Да он задиристый просто! — Матвейка, впрочем, тоже смеется.
Та ситуация давно в прошлом, никто не держит друг на друга зла. А в нашей теме надо бы подвести итог.
— Ты — мой родной сын, по крови, — говорю серьезно, — ты похож на меня. У тебя такой же нос и пальцы будут с большими ногтями. А еще волосы чуть закручиваются, в будущем придется искать умелого парикмахера. Ты мало чего боишься, любишь поездки и играть один. Не капризничаешь за столом, и за словом в карман не лезешь. Ты — мой сын.
Мы с Ладой и правда давно замечали, как Матюшка похож на меня. Первенца как будто списали с меня под копирку. Но есть в нем и черты от супруги, конечно.
— Еще ты слегка подозрительный в маму, — по-доброму смеюсь, — так что скажу — медицинские тесты на наше родство мы тоже делали, когда ты был крошечным. Так что можешь верить. А посторонние люди просто
