Сделка с совестью - Слава Доронина
– Нет. Я недавно встала. Почти весь день спала и надеюсь, завтра буду как огурец. А ты?
– Явно не он. Если только законсервированный. – Ян зевает. – Но несколько часов сна меня реанимируют. Там к тебе сейчас человек один постучится. Не пугайся. Это от меня. Смело открывай.
– Хорошо.
Я кусаю губу изнутри, надеясь, что это не вчерашний гость Багдасарова. А если все-таки он, то говорить со мной будут помягче, а не таким резким и требовательным тоном, как с Янисом.
– Ладно. Я спать. Завтра созвонимся. Если что, визитку Гончарова я оставил, Егор на подхвате. Но ты бы не геройствовала, а отлежалась как следует. Спокойной ночи, Алёна.
Ян завершает разговор, а спустя двадцать минут действительно кто-то стучится в дверь. Открываю ее и вижу курьера с огромным букетом цветов.
– Розы с шипами. Очень колючие. Аккуратно, – предупреждает он, вручая посылку.
Я улыбаюсь от восторга, рассматривая красные бутоны, и трогаю их пальцем. Вдыхаю приятный аромат. Закрыв за мужчиной дверь, иду в спальню за телефоном, чтобы отправить Янису сообщение с благодарностью и довольным смайликом, чувствуя, как зеленая шкурка с каждым днем сползает с меня все больше и больше. Несомненно, это заслуга Игнасаса. Даже удивительно, как в нем могут уживаться терпение и столько горячности?
«Всегда пожалуйста», – приходит коротко в ответ, а я улыбаюсь еще шире, понимая, что целую неделю будет очень и очень скучно в холостяцкой берлоге без ее хозяина.
27 глава
– Вот это хоромы! – Ласка плюхается на диван и смотрит огромными глазами на аквариум.
Даже не подошла к нему. Неужели испугалась? Ириска бы облапала уже вдоль и поперек каждый его сантиметр и распугала всех рыб.
– Зачем Янису такой огромный? – спрашивает Ласка, не отводя от аквариума потрясенных глаз.
Наверное, я с таким же лицом была в тот вечер, когда Игнасас привез меня к себе домой и я увидела это место для релаксации.
– Нравится. – Безразлично пожимаю плечами и беру в руки сумку с ноутбуком, который Ласка привезла с собой.
– Красивая квартира, – заключает подруга и молчит какое-то время, а потом спрашивает: – Как твоя нога?
– Жить буду. Спасибо, что сюда всё привезла. – Я раскладываю бумаги на диване. – Мне пока на самом деле лучше отлежаться, хотя бы пару дней. А потом вернусь в строй.
– У нас серьезные подвижки. Растем. Кого нужно поблагодарить? – отмирает Настя и с энтузиазмом переключается на работу.
– Тебя? – ухмыляюсь я. – Почти все время на подхвате. Молодец.
– Тебя! – тычет Настя пальцем мне в грудь. – Новые заказчики будут расширять компанию и открывают сеть филиалов по городам. Так что автоматом и мы выйдем на новый уровень продаж. Все-таки есть у тебя чуйка! Хорошо, что ты не стала никого слушать и сделала по-своему.
Новости и впрямь хорошие, тем более примерно с таким расчетом я и искала новое сотрудничество. Чтобы на перспективу и дальнейший рост. А вот с чуйкой Настя заблуждается. В последнее время что-то часто стала меня чуйка подводить.
Я погружаюсь в работу и цифры. Настя тихо сидит рядом и наблюдает за мной, лишь иногда переводя взгляд на аквариум. Так и не подошла к нему. Вот трусишка.
– Алён… – тихо зовет она и трогает за плечо.
– Что? – Я поднимаю голову, когда повисает долгая и весьма многозначительная пауза.
По выражению симпатичной мордашки понимаю, о чем, то есть о ком сейчас пойдет речь.
– Не начинай, если ты о нем. Хотя погоди… – В груди неприятно екает. – Он же к тебе не подсылал никого?
– Сам приезжал. В магазин. На днях. Я как раз выходила с девочками. Спрашивал, где ты теперь живешь.
– А ты?
– Ничего не сказала, но Антон не дурак. Бросил гневное, что звездочка его шалавой заделалась, и уехал злым, оставив черные следы от покрышек на асфальте.
Я нервно кусаю губы, думая о том, что мне совсем не нравится это затишье и появление Антона на Настиных горизонтах. Знает мое слабое место и решил намекнуть таким образом, что вскоре ждать какой-нибудь катастрофы? Или не ждать и Антон передумал связываться? Пусть лучше передумает и оставит меня в покое. Ему ведь доходчиво это донесли?
– Ян вроде неплохой, да? Было бы здорово, если бы у вас получилось. Антон мне никогда не нравился. – Ласка опасливо косится на меня и снова переводит глаза на аквариум.
– Подкатывал к тебе, да?
Настя краснеет и смущается, но можно уже не скрывать. Я и так всё поняла. Правда, не очень давно. Но лучше поздно, чем никогда. Счастье Слуцкого, что это случилось после нашего расставания.
– Между нами ничего не было. Просто лапал и отпускал грязные намеки.
– Когда? – С силой сжимаю кулаки.
– Ты тогда в родной город уехала, вопросы по продаже квартиры решать.
– И ты столько времени молчала? – Я широко распахиваю глаза.
– Сначала боялась ранить твои чувства. Мало времени прошло после похорон тети Светы и Ириски. А потом этот козел напился и во второй раз мне под юбку полез. Ты тогда в больнице на повторной реабилитации была. Мы со Слуцким случайно пересеклись в ресторане, где с Нелли зависали. Антон там с мужиками в випке отдыхал. Я в туалет, а он за мной. Зажал…
– И правда козел, – зло хмыкаю я.
– Ничего не было. Клянусь, – оправдывается Настя.
– Это уже не имеет значения. Но хорошо, что не было. Я бы закопала гада за тебя.
– А еще… я в курсе про выкидыш. Антон тогда выпивший был. Проболтался…
Настроение работать сходит на нет. А к ноющей ноге добавляется сердечная боль. Вот зачем, спрашивается, Ласку посвящать в такие подробности? Я старалась меньше девчонкам рассказывать о своих проблемах со Слуцким, сама ведь принца себе выбирала. И про выкидыш не планировала ничего говорить. Особенно Насте. Только Нелли знала. И то лишь потому, что стала однажды свидетелем нашей ссоры с Антоном, а мне кому-то нужно было выговориться в тот момент.
– Алёна, расскажи… Пожалуйста… – просит Ласка, а я сильнее напрягаюсь, не желая ворошить прошлое. Но ведь не отстанет, липучка! – Ты почти никогда и ничего о себе не рассказываешь, но нельзя держать всё в себе. А я могила.
– Настя-я… – тяну со вздохом. – Ошиблась я в выборе. В сказку поверила. Мне примерно как тебе было, когда все кувырком полетело. Ириска заболела сильно, лечение я ей оплатила, а потом сама с Олимпиады вернулась не с медалью, а с травмой и бездной отчаяния внутри. И с дырой в кармане. Мать – в истерику: теперь нужно содержать
