Аманда Дойл - Пробуждение души

Лорой, с которой в двухнедельный промежуток между побегом из Новера и устройством на работу в этой кампании произошло нечто экстраординарное.

— Шериф, не хотите ли вы поговорить с некоторыми из друзей Карли? — спросила Джанис. — Я могу пригласить сюда некоторых из них.

Приняв ее предложение, он прошел за ней в офис. Может быть, люди, которых Карли называла друзьями, скажут ему больше, чем ее начальница, ответив на несколько волновавших его вопросов.

Однако, возможно и то, мрачно подумал Бак, что они только добавят новых.

Во вторник днем после недолгих поисков Карли обнаружила в столе на кухне Бака телефонную книгу Новера и набрала номер телефона Морин Фелпс. Бак сказал, что, когда возвратится из Сиэтла, покажет Морин ее фотографии, но зачем было ждать так долго? В конце концов, если уж Морин была ее теткой, она могла потратить некоторое время на повторную встречу с ней и спросить о людях, изображенных на фотографии.

Пожилая леди была дома и сказала, что будет счастлива составить ей компанию. Ее радушие заставило Карли почувствовать себя виноватой. Кроме двух раз, когда она посещала дома Фелпсов вместе с шерифом, она не пыталась встретиться с этой женщиной. Даже зная о том, что ее хорошо встретят, и, предполагая, что этот большой и уродливый дом за городом был когда-то для нее родным.

Она заперла дверь дома Бака и села в свою машину. Со времени прибытия в Новер она совсем не садилась за руль. После поездки к горе Рашмор, по голым холмам Южной Дакоты и заезда по дороге домой в Хелене было приятно избавиться на некоторое время от необходимости вести машину. Она не знала, нравилось ли ей это раньше, но после аварии вождение скорее стало необходимостью, чем удовольствием.

В полуденном свете солнечного, но холодного дня Новер выглядел почти безлюдным. Октябрь был уже близок. Прошло почти три года с тех пор, как исчезла Лора, и без нескольких недель три года с той поры, как она появилась в Сиэтле.

Карли не сомневалась в словах Бака, что Карли Джонсон мертва и что она, Лора, присвоила ее имя и жизнь, но она не чувствовала себя Лорой. Не чувствовала, что выросла в этом городе и среди этих людей. Не ощущала себя той женщиной, которой на самом деле была.

Она приспособится. Привыкнет. Примет это как должное. Сделала же она это, очнувшись в госпитале, приспособилась к абсолютно новой, незаполненной ничем жизни. Значит, сделает это еще раз.

Но где она этим займется, думала она, сворачивая на дорогу, ведущую к дому Фелпсов. Здесь, в Новере, с родными, с Баком?

Или в одиночестве в Сиэтле?

Морин встретила ее наверху лестницы с радушной улыбкой и приветливо протянутыми руками, провела Карли в гостиную и предложила на выбор чай или кофе и кусок теплого персикового пирога. Карли выбрала чай, отказалась от остального и подождала, пока женщина сядет. С любопытством она впервые посмотрела на нее как на родственницу, как на свою тетку.

Должно быть, в молодости она была красивой, но и сейчас выглядела привлекательно со своими совершенно седыми волосами и мягкими правильными чертами лица. У нее, наверное, было доброе сердце — она ведь взяла к себе Лору, не так ли? И все же в ее жизни, вероятно, были неприятности. Она была еще молода, когда умер ее муж, но больше не вышла замуж. Была любящей и самоотверженной женщиной, а имела только одного ребенка, одну стареющую, полную яда и ненависти, все еще одинокую дочь.

Морин, чихнув, села на кушетку.

— Извини, кажется, я все-таки подхватила этот вирус, который ходит вокруг. Так что я стараюсь держаться подальше. Не хочу передать его кому-нибудь. Бак сегодня работает?

— Он уехал в Сиэтл, — ответила Карли. — Вернется в четверг вечером.

— Мне кажется, ты проводила с ним много времени. Теперь, когда он уехал, тебе, должно быть, одиноко в отеле.

— Пока… пока он в отъезде, я остановилась в его доме.

Карли про себя пожалела о вырвавшихся у нее словах, но она сидела здесь не для того, чтобы рассказывать старой леди о мотивах ее переезда к Баку. Разумеется, Морин без труда может узнать правду от Хэзел или Трины, однако, рассчитывала Карли, она не покажет, что все знает.

— Миссис Фелпс… Могу я звать вас Морин?

— О, разумеется, моя дорогая.

— Шериф… Бак вчера обнаружил, что… — она посмотрела на чашку, которую держала в руках, и набрала воздуху. — Карли Джонсон — не настоящее мое имя. Очевидно, я выбрала его перед тем, как приехала в Сиэтл.

Было видно, что Морин поняла значение этой новости, ее глаза оживились: если перед ней сидела не Карли, то это была Лора.

— Пока я не приехала сюда, я полагала, что я Карли. После того как я пришла в сознание в госпитале, мне отдали водительские права, кредитные карточки, чековую книжку, и везде стояло это имя. Люди, которые знали меня до аварии, называли меня так. Я действительно верила этому. — Отставив чай в сторону, она открыла сумочку и, вытащив оттуда бумажник, извлекла из него две фотографии. — Эти фотографии были единственным, что связывало меня с моим прошлым, по крайней мере, я так думала. Если судить по надписям на обратной стороне, это моя фотография, а на этой я снята вместе с родителями. Не узнаете ли вы?..

Морин наклонилась вперед и взяла фотокарточки. Она внимательно изучила каждую, потом с сожалением покачала головой:

— Очень жаль, дорогая. Взрослых я не знаю совсем. Девочка… Она кажется знакомой, но первый класс — это было так давно, к тому же ты… Лора тогда с нами не жила. — Значит, вот как, разочарованно подумала Карли. То, что она три года принимала за самое ценное, оказалось подделкой. Незнакомцами. Людьми, которые никогда ее не знали, и которым не было до нее никакого дела. — Знаешь, — задумчиво сказала Морин, — у меня на чердаке до сих пор сложено почти все, что осталось от Лоры. Кажется, там были какие-то старые фотографии. Почему бы тебе не сходить со мной и не посмотреть. Может быть, мы что-нибудь найдем… — Единственным желанием Карли сейчас было вернуться в дом Бака, забраться в постель, накрыться с головой одеялом и не вылезать до его возвращения. Но такой неожиданный уход выглядел бы невежливо, кроме того, может быть, Морин права. Вдруг они и отыщут что-то. Не то, чего бы ей хотелось — доказательства того, что она не могла быть Лорой, — но, возможно, что-то, что поможет ей вспомнить себя как Лору.

Она была уже на полпути вверх по лестнице, в нескольких шагах от Морин, когда по спине у нее пробежали мурашки. Резко оглянувшись, она увидела Трину, лениво облокотившуюся на притолоку спальни. Как долго она стоит там? Карли не знала. Много ли она услышала?

Судя по усмешке, вполне достаточно.