Елена Арсеньева - И звезды любить умеют (новеллы)
И вообще, Веры почти никогда нету дома. Вере некогда. У нее то благотворительный базар, то съемки, то выступление в госпитале, то репетиция, то снова съемки, то съемки опять, и всегда, всегда, всегда…
Жизнь в их доме теперь подчинилась работе Веры. Ее сестра Соня частенько жаловалась подружкам:
— Наша гостиная — просто филиал киностудии. У нас в доме беспрестанно идут репетиции! С утра до вечера аккорды фортепиано, споры о ролях и их исполнении, примерки новых платьев для киносъемок. Когда ни войдешь в гостиную, Вера вечно позирует перед трюмо, отрабатывает внешнюю систему жестов или немые этюды. А когда в гостиной все утихает, нужно ходить на цыпочках, так как Вера с партнером обдумывают роль. Не помню дня, чтобы она отдыхала. Знали бы вы, как нам надоел этот хаос!
Подружки смотрели на Соню как на сумасшедшую: жить среди такого праздника и быть недовольной?! А между тем выносить все это было и в самом деле достаточно тяжело не только родственникам, но и мужу Веры. Он понял теперь, что нужно ревновать не к Бауэру, Мозжухину, Руничу и иже с ними. Это всё чепуха, не стоящая внимания. Следует умирать от ревности к всевластному любовнику по имени Великий Немой, ибо жизнь Веры была отныне подчинена рабскому служению этому господину.
В октябре 1915 года Владимир Холодный вернулся на фронт, прервав отпуск досрочно.
Вера плакала, провожая его. Она любила мужа по-прежнему, но… сама она уже не в силах была сделаться прежней! Она жила другой жизнью, в другом мире — в своем, волшебном мире, и вернуться к «полтавской галушке» не могла и не хотела.
А между тем в зеркале сменялись все новые лица!
Вот Марианна (картина «Миражи») — скромная красавица, в которую платонически влюбился старый миллионер Дымов, но отнюдь не платонически — его сын. Эта страсть взаимна… Старик оставил Марианне все свое состояние, и она немедленно упала в объятия молодого обольстителя, бросив своего бедного жениха и позабыв про родных. Впрочем, Дымов оказался достаточно ловок, чтобы выманить у Марианны все деньги и покинуть ее. Написав родным прощальное письмо, Марианна застрелилась… напоследок до дрожи поразив зрителей взглядом своих расширенных, остановившихся, полных страдания глаз.
Вот Ната Хромова («Жизнь за жизнь») — воспитанница миллионерши. Она росла вместе с родной дочерью госпожи Хромовой, однако удалась красивее и интереснее ее. Именно в Нату влюбился князь Бартинский, однако резко остыл, узнав, что все деньги Хромовой завещаны другой девушке — Мусе. Обе по уши влюблены в Бартинского, но он достался Мусе. А Ната вышла за коммерсанта Журова — небогатого, зато беззаветно влюбленного в нее. Но беда в том, что Ната и Бартинский не могут справиться со страстью, которая влечет их друг к другу. Они стали любовниками. Об этом узнала госпожа Хромова и в пылу ссоры застрелила зятя, изобразив дело так, словно он покончил с собой… Муся рыдает над его телом, а Ната вынуждена стоять в стороне, не смея дать волю своему горю… В этой фильме вместе с Верой Холодной играла знаменитая актриса МХАТа Людмила Коренева, исполнившая роль Муси. Да, игра ее волновала, восхищала, трогала, но рыдали зрители о другой судьбе, запоминали другую красавицу, которая не играла, а жила на экране, открыв преображение своей души, прошедшей путь от полудетской невинности к упоению тайным грехом…
И еще отражались в зеркале Аня Поспелова («Лунная красавица») с роковой страстью к автогонкам; светская красавица Галина из «Огненного дьявола»; актриса-колдунья Лия Ванда («В мире должна царить красота»)…
Демоническая обольстительница Лия завораживала зрителей одним своим появлением — совершенно то же делала теперь и Вера Холодная! С нею снимались актеры, каждый из которых был явлением в мире кинематографии и стал затем легендой синема́: Полонский, Рунич, Мозжухин. Однако эти герои девичьих (а также дамских) грешных снов, эти «сокрушители мещанских добродетелей», выражаясь словами некоего кинокритика, эти писаные красавцы и великолепные актеры соглашались на любые роли, порою второстепенные, лишь бы появиться в одной фильме с Верой Холодной, которая не могла порою и двух слов связать без посторонней помощи, но стоило ей только взглянуть исподлобья своими туманными глазами, как весь мир покорно падал к ее ногам.
А вот, кстати, насчет «связать двух слов».
Особенность служения Великому Немому состояла именно в том, что у актеров не было заранее написанных ролей. За них говорили лица и жесты. Ну и глаза, конечно.
Забавная история случилась на съемках фильмы «Огненный дьявол», где партнером Веры Холодной был Амо Бек-Назаров, игравший ревнивого князя-кавказца. Ставила этот фильм Антонина Ханжонкова, жена знаменитого директора киноателье Александра Алексеевича Ханжонкова. Можно сказать, что она была первой женщиной, попробовавшей силы в кинорежиссуре, — в основном потому, что ей не давали покоя лавры Евгения Бауэра. Сценарий, который она выбрала для дебюта, казался дурацким даже актерам того времени, привыкшим играть бог весть какие ходульные роли. Однако Антонина была дамой суровой, и спорить с ней не решались: себе дороже выйдет!
Согласно сюжету, страстный князь похитил даму своего сердца и нес ее на руках к саням. Двигался Бек-Назаров чуть ли не по колено в снегу, а Вера Холодная отнюдь не была худышкой (худышки в те блаженные времена просто не котировались!). К тому же она бессильно обвисла на его руках, как бы в полуобмороке, изредка приходя в себя и принимаясь чуть слышно звать на помощь. При этом с отчаянным, страдальческим выражением лица говорила пыхтящему от натуги «князю»:
— Бедненький! Мне вас так жалко! Большей чепухи Антонина, конечно, не могла придумать!
От смеха Бек-Назаров покачнулся, оступился — и рухнул в снег, выронив свою драгоценную ношу.
«Ноша» упала великолепно, провалившись разом и в сугроб, и в глубокий обморок. Губы ее мучительно кривились, и Бек-Назаров, испуганно наклонившийся к ней, вдруг услышал:
— И прекрасно! Так Антонине и надо. Пусть придумает что-нибудь поумнее!
— Отлично! — закричала в это время Антонина Ханжонкова. — Очень выразительно! Ну, что же вы стали? Поднимайте ее, несите дальше!
Бек-Назаров выхватил Веру Холодную из сугроба, пока она окончательно не заледенела, и понес дальше. Ее голова теперь лежала на его плече, и Вера беспрестанно шептала партнеру на ухо всякие смешные колкости в адрес нелюбимой ими обоими Антонины. Он с трудом удерживался от смеха, однако на экране это выглядело восторгом человека, добившегося наконец-то своего…
Добравшись до саней, Вера и Бек-Назаров услышали от режиссера, что сцена проведена с блеском! И, главное, все посторонние звуки остались за кадром…
