Право на Одиночество - Евгения Шамшина
— Как оно?
— Пока никак. Работаю над этим.
— Что значит никак? Неужели такая проблема найти одну перепуганную девушку? — Взорвался мужчина. — Без денег, без телефона и документов!
— Я работаю над этим. Пока не нашёл. Она, как сквозь землю провалилась.
Ледяным тоном отозвался Громов. Сокольский же был уверен, что она скрывается у Максима. В его логике жизни, ей больше некуда было податься. Кстати, Максим считал также. В этом их суждения совпадали. После обеда собрав мало-мальски мысли в кучу, Губернатор позвонил в банк. И ближе к вечеру, часа в четыре, отправился в контору к Астахову. Переступил порог уверенно, самодовольно, в сопровождении охраны, с полным ощущением хозяина жизни. Вошел в переговорную. Адвокат можно сказать удивился, но больше удивились клиенты, сидевшие за столом. Астахов вежливо всех проводил. И вернулся за свой стол. Он уселся в кресло, поудобнее, развалившись, как следует. Всем своим видом показывая свое пренебрежительное отношение к пришедшему. Сокольский лишь усмехнулся, жестом попросив охрану выйти. И они встали у дверей переговорной, как грозные воины без каких-либо эмоций на лицах.
— Кого я вижу! Собственной персоной! Ну, привет!
Издевательски выдал Макс.
— Прекрати паясничать! Противно! Она у тебя?
Грозно спросил он.
— А с чего ей быть у меня?.. ааа, понял! Она сбежала от тебя!
Рассмеялся во весь голос адвокат, продолжая издеваться и выводить из терпения гостя.
— Ой, какая жалость! Но это было предсказуемо! Я вообще не понимаю, как она могла терпеть столько времени такого мудака!
— Борзеешь! — Угрожающе рыкнул Александр, Астахов и сам это понимал, решив взять себя в руки.
— Ладно, ладно… Успокойся! А то кровь носом пойдет или сердечко прихватит. Нет, ее у меня. Я серьезно. На полном серьезе. У меня ее нет. Признаюсь, меня это несколько печалит. Но дело не в этом. Зачем пришёл? Я слушаю.
Губернатор поставил сумку на стол. Открыл молнию и подтолкнул к собеседнику небрежным жестом. Пачки купюр номиналом 5000 и 1000 в банковских корешках. Астахов усмехнулся, и озадаченно посмотрел на Губернатора.
— Здесь 5 миллионов. Забирай и проваливай!
— Как ты предсказуем! Ты меня обижаешь! Неужели, ты считаешь, что у меня денег не хватает? Давай наоборот! Я тебе 5 миллионов, и ты проваливаешь ко всем чертям!
— Цену себе набиваешь?! Сколько ты хочешь?!
— Утроишь? — Хитро прищурился Максим.
Александр задумался на пару минут, сверля его глазами.
— Утрою. Но тебя больше в нашей жизни никогда не будет, ни словом, ни духом.
И сейчас успешный адвокат обалдел, полностью потеряв всякий дар речи. В его голове это не укладывалось. Но признаться алчность взыграла. Она слепила. И к собственному стыду, мысль о том, чтобы уступить сейчас была сильнее всех остальных чувств и желаний. Сокольский видел эти размышления. Они ярко отражались на лице мужчины. И Губернатор терпеливо ждал.
— Ни одна женщина столько не стоит.
Заметил Астахов. И в глотке предательски пересохло от жажды халявных денег.
— Моя стоит. Решай.
И мужчина понимал, чем дольше затягивается пауза, тем больше усиливается желание обогатиться. И от этого становилось страшно. Страшно и стыдно. В отчаянии ответил, чем раздосадовал Губернатора.
— Засунь их себе! Знаешь куда!
— Хорошо подумай! Последний раз предлагаю. Она все равно твоей не будет.
Эта фраза была необдуманной и лишней, как красная тряпка для быка. Стратегическая ошибка, провалившая весь план. Максим взглянул исподлобья.
— Это мы ещё посмотрим.
— Нечего смотреть. Я пришёл с тобой по-людски поговорить. Пока. У нас в пятницу свадьба.
— Неужели, ты до сих пор веришь, что она состоится??? — Громко рассмеялся Астахов. — Наивный глупец! Между Вами все кончено.
— Как я уже сказал, у нас в пятницу свадьба. Она ждёт от меня ребёнка. Поэтому, это ты наивный глупец. Я пришёл сюда, только из уважения к ней. У тебя был небольшой выбор. Деньги и беззаботная жизнь. Или, мне приходится тебе напомнить, что я уже однажды почти вытравил о тебе все воспоминания. Она пожалела тебя тогда. Запомни. Заруби себе на носу, в этот раз я пойду до конца. Я уничтожу всё, что касается твоего имени. И приложу максимум усилий, чтобы твоё небо надолго стало в клеточку. Хотя бы за то, что ты сотворил с ней в этот раз за городом. Это не угроза. Это констатация факта.
Максим слышал всё, но только одна фраза убила его. Уничтожила. Развалился весь его хваленый план.
— Ты лжёшь!
Сокольский прекрасно понял, о чем речь. И теперь уже он громко и густо рассмеялся, с упоением наблюдая, как раздавил оппонента.
— Она действительно ждет ребенка. От меня. Не будь глупцом! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе разрушить нашу с ней жизнь?
Астахов молчал. Он просто не мог говорить. К такому жизнь его не готовила. В этот момент у обоих мужчин пришло оповещение. С разницей в доли секунды. Они озадаченно переглянусь, отвлекаясь от разговора. Сообщение на электронку. Максим сел за свой стол, открывая вкладку в ноуте. Александр же замешкался, копаясь в телефоне. Перевёл взгляд на адвоката, который внимательно смотрел на экран, не моргая. Лицо его стало серо-белым. Это немного испугало гостя. Он понимал, что тот что-то видит. Глубоко вздохнул и зашел в свою почту, ткнув пальцем на новое сообщение. И теперь и его лицо было таким же. Это было короткое видео. Минуты полторы максимум. Первые кадры показывали подвешенные женские руки в наручниках. Какое-то подвальное, плохо освещенное помещение. И уже от этого кровь стыла в жилах. Дальше за волосы поднимали в кадр окровавленное женское лицо. Видео обрывалось. Это была Анна. Мужчины смотрели друг на друга, забыв, как дышать. Это, как плохой фильм ужасов. Сердце Сокольского предательски защемило. И он неожиданно кинулся на Максима, осыпая его бранью и обвиняя в этом. Завязалась драка. Они уже катались по полу, яростно рыча и молотя друг друга. И каждый обвинял другого. Чем бы это закончилось, если бы не вмешались люди Губернатора и не растащили их по углам. Смотрели друг на друга волками. Помятые растрепанные, местами порванные дорогие костюмы. Начищенные до крови физиономии. И такое дикое осознание, что никто из них к этому не причастен. Злая шутка. Если так, то чья? Оба остались здесь в конторе, в этой переговорной, став заложниками этой страшной реальности. Забыли и о делюге, и о прочих проблемах. Все их разговоры
