Маргарет Уэй - Возвращение в Бэлль-Эмбер
Кэрин почувствовала головокружение и внезапный приступ тошноты. Ей все стало ясно, все было написано в горящих глазах Селии, на ее изящном бесцветном лице. Теперь она понимала, что скрывалось за роковым уходом из жизни ее отца, за темной тайной в глубине глаз тети Патриции, за ожесточенностью ее матери по отношению к Эмберам! Ева узнала, и кто-то ей рассказал!
— Это были вы, не так ли? — мрачно спросила она, выступая в роли судьи на суде, где Селия была обвиняемой.
Селия даже не потрудилась отрицать, она только улыбнулась своей особенной улыбкой.
— Знаешь ли, моя дорогая, я теперь не чувствую к тебе ни малейшей враждебности. У тебя такой трагикомичный вид! А почему бы и нет? Ты очень полюбила Триш, не так ли? Но ты больше не можешь здесь оставаться. Тебе придется покинуть этот дом, правда? Ты же не можешь оставаться в одном доме с мучительницей твоей матери… любовницей твоего отца… простив ее?
— В тебе всегда было что-то гадкое, Селия, но я никогда не догадывалась, насколько ты порочна. Ты не оставляешь мне иного выхода. Ты должна покинуть этот дом. — Патриция Эмбер смотрела на них, держа руку на пульсирующем виске, белая как мел.
— Уверена, что не понимаю, о чем ты говоришь, Триш, — злорадно засмеялась Селия. — Покинуть этот дом? Это дом Гая, вспомни, и я думаю, он что-нибудь тебе скажет по этому поводу. Даже если у тебя хватит смелости попытаться выставить меня. Ты же всегда этого хотела, правда, дорогая? Не думай, что я не понимала, что кроется за твоими чопорно поджатыми губами и любезной учтивостью!
Селия сидела неподвижно с совершенно изможденным видом.
— Ты больна. Почему ты не идешь к себе в комнату? — спросила Триш, стараясь быть спокойной.
Кэрин безмолвно смотрела на тетю Патрицию, так много значившую для ее отца. Странно, но она чувствовала, что ее это не волнует. Ее отец любил эту женщину. Это было его дело. Кроме того, Кэрин сама очень любила ее. Отец и тетя Триш никогда не могли бы быть намеренно жестокими по отношению к ее матери. В голове у Кэрин будто били маленькие молоточки, а голоса становились все слабее и слабее.
Патриция подошла к ней и резко, и тревожно произнесла:
— Кэрин!
— Я в порядке!
Она поспешно села.
Селия, взглянув на них, рассмеялась.
— Она в порядке, Триш! Не беспокойся за нее. Ты, несомненно, была несговорчивой девицей! — Она поджала свои нежные губки. — Так ты все это отрицаешь?
— Я просто не обсуждаю этого. Особенно с тобой, Селия, — устало ответила Патриция Эмбер.
— Это вовсе не ответ!
Патриция с минуту подумала и обратилась к Кэрин:
— Я огорчена, что ты узнала об этом таким образом. Я бы и сама тебе рассказала об этом, если бы думала, что старая история снова всплывет. Да, Кэрин, я очень любила твоего отца. Это было сильнейшее, глубочайшее чувство, которое я когда-либо испытывала. До Стивена у меня никого не было, и судьба распорядилась так, что после него я так никого и не полюбила. Мы познакомились как раз за неделю до свадьбы твоих родителей. По какой же иронии судьбы, я должна была приехать из Европы, чтобы выполнять при твоей матери роль подружки невесты! Мы со Стивеном полюбили друг друга, и день ото дня наша любовь становилась все сильнее. В обществе друг друга мы испытывали огромную радость. Да, мы любили, но любовниками никогда не были. Клянусь тебе — это правда! Ева была моей кузиной и безоговорочно доверяла мне. Появились вы, дети. Ситуация была слишком сложной. Мы — Стивен, Гай и я — пришли к решению, что мне следует на неопределенное время уехать к матери в Калифорнию. Теперь я поняла, что произошло в день моего отъезда. В Еве внезапно разгорелась ревность. Она зашла так далеко, что произнесла слова, которых никто из нас никогда не смог забыть. Твой отец быстро и спокойно решил отвезти ее домой. — Ее голос прерывался, когда она вспоминала прошлое. — На обратной дороге произошел несчастный случай, и это был, действительно, несчастный случай. Стивен никогда не оставил бы вас, детей. Он слишком любил вас! — Она снова повернулась к Селии: — Но ты все это преподнесла не так, правда, Селия? И Еве и ее дочери! Что это такое, Селия? Какая-то темная неконтролируемая сила? Желание ранить каждого, живущего на этом свете? Ричард только что погиб, и потому ты так неистовствовала!
Селия выглядела странно.
— Знаешь, думаю, я действительно пойду к себе. Ты всегда надоедаешь мне, Триш. Невероятно, как дочь Стивена прощает тебе эти оскорбления. Каков отец, такова и дочь, говорят! — Она прошла мимо них, но, поравнявшись с Кэрин, неожиданно выпалила: — Не будем гоняться за одним и тем же, дорогуша!
Кэрин содрогнулась — не от слов, а от кроющейся в них угрозы.
— Вы с ума сошли! — отчетливо произнесла она. — Ни одна заурядная женщина не удовлетворит Гая, я это знаю. Вы вовсе не заурядная женщина, но он заслуживает настоящей женщины, обладающей сердцем и умом, а не пустой, сладострастной куклы с безобразным характером!
Селия издала душераздирающий вопль. Она схватила маленькую бронзовую статуэтку матери с ребенком и с дикой яростью запустила ее в Кэрин. Но промахнулась! Статуэтка попала в изысканную вазу работы Ми Ли и разбила ее вдребезги. Патриция угрожающе шагнула к ней.
— Убирайся вон!
Селия потянула свое боа и завопила, как сумасшедшая:
— Не угрожай мне, Триш. Ты зря тратишь время. В этом доме я признаю только одного человека, и всем известно кого. Что касается этой невыносимой маленькой сучки, я поговорю с Гаем, как только он вернется домой. Никто никогда не осмеливался разговаривать со мной так, как она. Она будет жалеть об этом всю свою жизнь!
Обе подождали, пока Селия покинет комнату, после чего автоматически стали подбирать осколки бесценной античной вазы. Патриция посмотрела на Кэрин и была поражена ее невероятной бледностью.
— Дорогая, прошу тебя, не делай ничего больше. Это было стишком для тебя. Ты похожа на призрак!
Кэрин подняла голову.
— Я не очень-то смышленая, да, тетя Триш? Я никогда даже не догадывалась!
Триш сделала жест крайнего отчаяния.
— О, Кэрин, дитя мое, да как же ты могла догадаться? Я могу сосчитать по пальцам одной руки тех, кто знал о нас со Стивеном. Наш роман был не из тех ярких событий, которые заметны всему обществу. Моя любовь к твоему отцу была глубокой и долгой, но ей не суждено было закончиться чем-то серьезным. Как бы он ни хотел, чтобы все было иначе, цена счастья была слишком высока!
— Да, я понимаю, но она ужасна, да? — без всякой злобы произнесла Кэрин.
Она встала и протянула руку тете. Патриция взяла длинные, тонкие пальцы и ободряюще пожала их.
