Вечер встреч. 11 "В" - NeTa
— Ты помнишь, что у меня был старший брат? Он тоже служил, правда, не в таких жестких условиях, как я. У него были возможности и желание выехать куда-то. Вот в одном из таких отпусков он и познакомился со своей будущей женой. Говорят иногда: «встреча, изменившая жизнь». Частично это и про моего брата. Только я бы сказал иначе — встреча, изменившая его. Любовь… Она и созидает, и разрушает. Брат в полной мере получил и то, и другое. Ему больше не важна была служба, он думал только о том, где и чем занимается его девушка, тогда еще девушка. А она была начинающей моделью. Нет, ничего не скажу плохого о ней. Брата любила. Но свою карьеру намного больше. В общем, она настояла, чтобы он уволился со службы и сопровождал ее везде. Сразу не получилось, как ей хочется, ведь у него были различные ограничения… Но со временем они поженились, к большому разочарованию отца. Уехали. Мы о них только со страниц глянца кое-что знали. Как вдруг в прошлом году вернулись и сообщили, что ждут ребенка. Радости у моих было, ты не представляешь! Правда, недолго длилась эта эйфория: до той поры, пока супруга брата не сообщила, что не хочет рожать из-за своей карьеры. У мамы случился инфаркт после ее заявления. Короче, не буду рассказывать тебе всю эту грязную кухню шантажа, угроз, запугиваний, а потом уж и уговоров. Все вместе умоляли эту модельку родить малыша — надеялись, что в ней проснется материнский инстинкт. Но понимали, что она просто прячется в нашей дыре от журналистов. Не хотела, чтобы ее видели толстой. А брат, как телок… Противно вспоминать. В общем, как только она родила, сразу написала отказ, он тоже, и уехали через несколько дней. Бросили своих детей.
— Детей? Не один родился? — удивленно спросила Бэла.
— Двое, — с нежностью в голосе сказал Слава, — мальчик и девочка. Только слабенькие, маленькие, как мышата. Она же мало ела, чтобы не сильно поправиться. Ужас, а не женщина. Холодная, высокомерная. И брат вокруг нее вьется, пылинки сдувает. Прости, не могу! Так и кипит все внутри до сих пор!
Она вынула руку из кокона накинутого на нее свитера и погладила его по коленке, совершенно не думая о том, какие ощущения могут вызвать такие прикосновения. Он прижал ее ладонь сверху своей большой теплой рукой и продолжил рассказ:
— Малышей почти месяц не выписывали. Сначала они находились там же, в роддоме, потом их перевели в областную детскую больницу. Я ездил к ним почти каждый день, по возможности. Честно, я даже не представлял, сколько всего нужно таким крохам, не считая памперсов. Но потихоньку всему научился. Жизнь превратилась в пункты списков, походы по кабинетам, врачам, юристам. Мама помогала. Отец как-то сразу постарел, сильно сдал. Ну, а я за это время все же успел оформить малышей на себя. Теперь я отец двух замечательных деток. Отец-одиночка. Вот так-то.
— А с кем они сейчас? А сколько им? А как их зовут? А как же ты здесь оказался? Надолго ты? — вопросы посыпались, как жемчужины из разорванного ожерелья, звонко падая в тишине квартиры.
Слава прижал девушку чуть сильнее свободной рукой. Она подняла голову и настороженно повторила вопрос:
— С кем сейчас малыши?
— С моими родителями, — видя близко ее серые глаза, он начинал терять нить разговора. — Малышам около трех месяцев.
Помолчал немного, словно отключившись от разговора, и продолжил отвечать на ее вопросы.
— Тристан и Изольда.
— Не поняла, — боясь обидеть молодого отца своей реакцией, решила все-таки уточнить Бэла, — наверное, ослышалась. Как ты сказал — Тристан и Изольда?
— Да, — невесело усмехнулся Слава. — Эта горе-мамаша к отказу от детей приложила записку, в которой указала, какие имена дать мальчику и девочке.
— И вы послушались ее? — с осторожной настойчивостью поинтересовалась девушка.
— Нет, конечно! Она, видите ли, посмотрела фильм, в котором ей понравились имена, дала указание и смоталась. Делай выводы, что у нее было в голове. Пустота… А моих детей зовут Гриша и Маша.
— Григорий Печорин? Мария? Мэри? Те же имена, что в «Герое нашего времени»?
— Да, я не оригинален. Но если за меня уже все давно придумано, зачем лишние метания? И еще ответ на следующий твой вопрос: меня здесь нет.
— То есть? — непонимающе прошептала Бэла.
— То и есть. Я без разрешения покинул расположение части. Три часа на самолете, и вот он я. Просто пока нахожусь в отпуске по уходу за детьми, как бы это смешно ни звучало. У меня очень мало времени. Но первое, что я сделал, прилетел к тебе: столько лет хотел спросить, как ты могла так быстро выйти замуж? А оказалось… У тебя есть мужчина?
— Мне кажется, что я не должна перед тобой отчитываться.
— Это тебе только кажется, — легко перемещая девушку на свои колени, усаживая верхом на себя, сказал Слава. — Я жду ответа.
Бэла, укутанная в свитер, чувствовала в нем небольшую защиту от мужчины, на котором сидела почти в позе лягушки. Коленки уперлись в спинку дивана, и при разнице в росте ее серые глаза оказались напротив его, светло-зеленых. Ничто сейчас не напоминало Бэле, что прошло много лет, как он исчез из ее жизни — глаза были такими же красивыми, ресницы длинными и темными, морщинки в уголках… И именно это не позволило ей окончательно превратиться в размякшее нечто только из-за его признаний.
— А как бы ты себя повел, если бы я тогда, в наши семнадцать, исчезла, не сказав ни слова?
— Не знаю. Трудно представить. Потому что я и так чуть не двинулся, когда ты не пришла на вокзал, а потом еще и, типа, замуж вышла.
— Вот видишь. А я здесь осталась одна, перед градом насмешек, которые били очень больно. Да и сейчас то же самое, правда, меньше. Потому и перестала ходить на эти встречи.
— Мне очень хотелось сегодня прийти, но нельзя.
— И хорошо, что не пришел. Сейчас бы сидели со Ждановым в «обезьяннике».
Слава согласно кивнул, незаметно, как он думал, подтягивая к себе девушку все ближе. Но она разгадала его маневр и уперлась локтями в мощную грудь.
— Ты не слишком напираешь, Печорин?
— Я слишком терпелив, Черкасова. И то все, потому что ты не сказала, есть ли у тебя
