Миг запретных ласк - Мэрчент Сьюзен
Анна отпила из бокала, который наполнил сотрудник, прежде чем бесшумно выскользнуть за дверь, и вздохнула.
Она снова прикоснулась пальцами к губам — те были чувствительными и немного припухшими, — откинулась на подушки кресла и сделала еще один глоток ледяного вина.
Реакция на поцелуй потрясла ее. Неужели она и правда забыла, какие чувства вызывал в ней Джек, даже касаясь ее руки?
Когда он отверг ее и поспешно отправил в холодный и дождливый Лондон, Анна собрала всю свою растерзанную гордость и поклялась, что никто и никогда больше не заставит ее почувствовать себя униженной и отвергнутой.
Так и было.
Ее отчаянным противоядием от невыносимой тоски, которую она испытывала по африканскому бушу, по Тембе, по Джеку, было окунуться с головой в академическую жизнь, погрузиться в работу и исследования.
— Что вас вдохновляет? — однажды поинтересовался любопытный ученый, когда она представила свою диссертацию раньше срока и в безупречном виде.
Анна улыбнулась и пожала плечами. Правда, которую никогда никому не откроет, заключалась в том, что она хотела проявить себя снова и снова, чтобы однажды вернуться в Тембу и доказать Джеку, что больше не ребенок.
А потом она снова уехала бы. То, чего она хотела от жизни, было чем-то сильно отличным от жизни в Тембе с Джеком. Вот только не думала, что возвращаться будет так трудно.
Она всегда думала, что ее чувства к Джеку были не более, чем подростковой влюбленностью и возвращение в Тембу не пробудит их с новой силой. Но она ошиблась. Когда Анна увидела его, когда их руки соприкоснулись, горячее, сильное желание накрыло ее. Опасное и неудержимое желание. Каждая клеточка ее тела хотела его. Как только Джек заключил ее в объятия, она поняла, что они идеально подходят друг другу. Джек — тот, в ком она всегда нуждалась. В его объятиях она чувствовала себя спокойно, под его защитой. Как будто вернулась домой.
Омлет таял во рту — идеальное блюдо для тех, кто слишком устал, чтобы есть. После двух бокалов легкого вина вялость разлилась по ее венам, расслабляя уставшее тело, и чашка ароматного зеленого чая стала идеальным успокаивающим завершением трапезы.
Джек отлично помнил, что ей нравится.
Анна скользнула под прохладные простыни и прислушалась к ночным звукам буша. Бегемот хрюкнул в зарослях реки, другой ответил ему ниже по течению. Она вздрогнула и натянула льняную простыню на плечи, когда воздух наполнился пронзительным визгом гиены, празднующей удачную охоту. Каждый звук нес в себе воспоминание. Одни были четкими, другие — едва уловимыми, но все напоминали о Джеке и тех ночах, когда они лежали в гамаке у хижины, наперегонки распознавая звуки и крики животных.
Но однажды гамак исчез. Джек сказал, что он износился и его выбросили. Но она не поверила его словам.
Анна в сотый раз вспомнила их поцелуй и заерзала на кровати. Целовать Джека не входило в ее планы. Предполагалось, что она будет крутой, взрослой и профессиональной. Но ее захватила врасплох сила влечения. Она не ожидала, что Джек будет помнить так… много.
С того дня, как Джек подарил ей этот камешек, она всегда носила его с собой. То, что Джек помнил об этом камешке, ошеломило ее.
Самой трудной частью предстоящей недели будет держаться вне зоны действия его притягательной силы. От этого зависела ее профессиональная репутация.
Глава 3
На рассвете Анну разбудило журчащее пение шпорцевой кукушки. Встав с кровати, она вышла на террасу. Отполированные доски под ее босыми ногами были гладкими и прохладными.
Неугомонные обезьяны сгрудились в лиственном пологе на ветвях раскидистого дерева. Одна, более смелая, чем остальные, спрыгнула на перила и уставилась на нее, почесывая подмышку. Анна прогнала обезьяну прочь, та запрыгнула на ветку ближайшего дерева и устроилась там, громко протестуя.
Вернувшись в комнату, она приготовила чашку кофе с помощью ультрасовременной итальянской кофеварки, проверила свой электронный почтовый ящик и обнаружила приветственное письмо от исследовательского центра Тембы с графиком предстоящих работ, которые лягут в основу ее отчета.
Джека нигде не было видно.
Бутерброды, кофе и минеральную воду ей доставили прямо в исследовательский центр во время обеда, к ее услугам всегда был кто-то из персонала и неограниченный доступ ко всем данным и материалам. Никто не мешал Анне заниматься работой, что ее вполне устраивало. То, что произошло между ней и Джеком прошлой ночью, было отклонением от нормы. Обстоятельства смешались с эмоциями, и эта смесь привела к взрыву чувств, который на мгновение лишил ее самообладания и здравого смысла.
После полноценного отдыха она чувствовала себя полной сил, голова была ясной — словом, все то, что нужно, чтобы закончить работу и убраться отсюда как можно скорее.
Несколько часов спустя Анна захлопнула свой ноутбук, отодвинула в сторону и оперлась локтями о стол, подперев подбородок ладонью.
С того места, где она сидела, в глубокой тени веранды исследовательского центра, открывался вид на буш цвета хаки и безоблачное небо, мерцающее в послеполуденной жаре.
По ее мнению, это было не лучшее место для сосредоточенной работы или серьезного изучения электронных таблиц, целей и прогнозов. Сразу за оградой в русле реки был обустроен непересыхающий резервуар с водой, это место было своеобразным эквивалентом офисного кулера. Когда дневная жара спала, обитатели саванны стали собираться на водопой. Жирафы, растопырив ноги под немыслимыми углами, вытягивали шеи, чтобы напиться. Вдалеке стада слонов величественно направлялись к водоему, вздымая клубы пыли. И пугливые антилопы, которых было гораздо больше, чем она могла сосчитать, бродили в иссохшем буше, по очереди подходя к воде. Утолив жажду, некоторые особи начинали резвиться.
Наблюдая за животными, Анна то и дело отвлекалась от бумаг — жизнь за оградой была гораздо интереснее работы, которую ей приходилось делать. Особенно когда образы из прошлого продолжали вторгаться в ход ее мыслей. Если бы она подняла глаза и посмотрела налево, то смогла бы увидеть скалистый выступ, на который они с Джеком взбирались раньше. Они нашли скрытую расщелину в нагретых солнцем валунах и устраивались там, чтобы почитать, понаблюдать за животными и поболтать, — до того дня, когда львы объявили это место своим личным солярием.
Джек отнес ее туда в первый раз, когда ей было всего три года, усадив себе на плечи. Это было одно из ее самых ранних воспоминаний. Ребенком Анна не могла определить свои эмоции, но теперь она знала, что рядом с ним чувствовала себя в полной безопасности. А безопасность для нее была эквивалентом любви.
Для Анны слово «дом» ассоциировалось со словом «Темба». Ни в одном другом месте она не чувствовала себя дома. Но одиннадцать лет назад Джек несколькими словами разрушил ее подростковые мечты остаться там навсегда.
Было неизбежно, что кто-то вроде нее, осиротевший и лишенный корней, должен был жаждать того, чего у нее никогда не было, — собственного дома и семьи, которые дополняли бы ее, возможно, заполняли пустую боль потери, с которой она жила столько, сколько себя помнила. Но Джек ясно дал понять, что она не найдет то, что хотела, в чем нуждалась, в Тембе.
«Мне не нужна жена».
Его слова пронзили ее сердце и испепелили юношеские мечты.
Она потянулась за биноклем, который привезла с собой, и поднесла к глазам.
Чистый, свежий аромат защекотал ей ноздри. Это игра ее воображения или ее мысли материализовались?
— Что ты видишь?
Сердце Анны подпрыгнуло, когда за спиной раздался голос Джека. Бинокль сместился с фокуса. Боковым зрением она увидела, как Джек выдвинул стул и сел за стол.
Она подняла стакан с водой и сделала глоток, оттягивая момент, когда ей придется ответить на его вопрос.
Джек взял бинокль и отрегулировал фокусировку своими длинными умелыми пальцами. Анна поерзала на стуле, вспомнив, как отреагировало ее тело на прикосновение этих пальцев.
