Мэгги Марр - Клуб голливудских девчонок

Громоздкие джипы с тонированными стеклами — гнездовья столь надоедливых и столь же желанных папарацци — лепились к парковочным счетчикам на противоположной стороне улицы. Парковщики, чисто выбритые, молодцеватого вида юноши с короткими стрижками и высокими скулами выпускников средней школы, стояли вдоль тротуара перед патио, пытаясь помешать съемкам огромными фото- и телеобъективами. Джессика знала, что все это часть своеобразного ритуального танца. Если приватность так желательна, может, стоит сделать оградку повыше? Или обнести дворик живой изгородью? Нет, это место предназначалось для посторонних глаз. Всякий, входивший сюда, на самом деле утверждал, что принадлежит к Голливуду и «Плющу» и является членом клуба.

Джессика наклонила голову и сделала глоток чая со льдом. На ней были солнечные очки от Диор, и волнистые золотисто-каштановые волосы красиво обрамляли ее лицо. Она обедала в «Плюще» почти семь лет, была одним из самых влиятельных агентов по поиску молодых дарований и заказывала столик в патио без всяких хлопот. Во время сегодняшнего ленча ей предстояло окончательно обговорить условия контракта с восходящей звездой агентства Си-ти-эй — Холденом Хамфри.

Джессика «открыла» Холдена пять лет назад, в самом начале своей агентской карьеры в Си-ти-эй. Пресс-атташе Кики Ди обратилась к ней с просьбой — нет, слезно умоляла — сходить на актерский показ. Джессика отказывалась, зная, что другие агенты избегают подобных поручений, и она может оказаться там в одиночестве.

Когда Джессика появилась на показе, царившее там отчаяние было почти физически ощутимым. Большинство старых актеров (старше тридцати пяти) показывали сцены из старых фильмов, и каждый из них надеялся (как всегда на актерских показах), что его «откроют». Конечно, некоторые из них были очень талантливыми, а многие — одаренными, но они не имели, ни малейшего понятия о том, что такое кинобизнес в действительности. Голливуд — это Калькутта развлечений, где сотни тысяч актеров жаждут найти работу. Шансы ничтожно малы, значительно проще выиграть в лотерею, чем стать суперзвездой. Но там оказался один не особенно даровитый молодой актер, в котором она увидела искру. Ту самую «изюминку» — качество, не поддающееся определению, но именно его ищут директора по кастингу, агенты и менеджеры. Это не обязательно талант или кураж. Это дар Божий, которым наделены очень немногие. А может быть, он есть в каждом, но лишь единицы в мире действительно знают, как им распорядиться. И пусть даже Холден не умел играть, но что-то в нем определенно было.

И сейчас, пять лет спустя, Джессика сидела в «Плюще» напротив Холдена Хамфри, и полуденное солнце припекало ей макушку. Они обсуждали последние пожелания Холдена перед подписанием контракта на его очередной фильм «Деньги за любовь» с юридической службой «Гэлэкси пикчерс». Конечно, детали можно было бы утрясти и по телефону, однако личная встреча с Холденом (кинозвездой с гонораром пятнадцать миллионов долларов за фильм) была частью работы Джессики.

— Джесс, забудь про «Дом Периньон». Мне нужен «Кристалл». Это круто, — говорил Холден, смачно откусывая от двойного чизбургера, который специально для него здесь готовили по-особому, добавляя больше сыра и приправляя орегано-чесночной смесью. — «Дом» никто не пьет. Говорят, «пунктик» Тарантино — «Кристалл». Lous Roderer Gristall.

Джессика прикусила язык, поскрежетала зубами, но… улыбнулась. Она, юрист с дипломом Гарварда, последние пять лет (самых плодотворных в ее жизни) готовила контракты для актеров и в ближайшие полтора дня (во время месячных) собиралась обсудить с руководителем юридической службы «Гэлэкси пикчерс» миллионный райдер-лист Холдена Хамфри (в дополнение к его многомиллионному гонорару и процентам со сборов).

— И еще я хочу трейлер, который дают Костнеру. Ну, ты знаешь какой, Джесс? Их всего два в мире.

Разумеется, Джессика знала. Тот самый, который Холден пожелал на своем последнем фильме «Крутой гонщик» и из-за которого она три дня рубилась с руководством юридической службы «Саммит пикчерс». Утешает, что на той картине прецедент имел место. Расширение «звездного» райдер-листа — всегда прецедент. Если одна студия дала самый большой трейлер или «Кристалл» вместо «Дома», другим лучше не сквалыжничать, если хотят, чтобы кинозвезда снималась в их фильме. Звезды хотят все самое лучшее, самое эксклюзивное, самое дорогое. Джессика взглянула на Холдена, жующего чизбургер, и подумала: «Двадцать пять долларов за какой-то чизбургер?» Когда она только окончила университет, выплачивала студенческий кредит и стажировалась на студии, не получая жалованья, она питалась на двадцать пять долларов целый месяц.

Но даже сейчас, перемазанный кетчупом, который стекал по подбородку, Холден был великолепен. Светлые, с медовым отливом волосы, магнетические голубые глаза, скулы, которыми можно резать сталь (Кристофер Ривз и Брэд Питт в одном флаконе), тяжелый подбородок — его лицо было абсолютно безупречным. Фигура у Холдена… была столь же потрясающей. Да, он был образцом физического совершенства. И даже Джессике, которая познакомилась с ним прежде, чем он стал звездой, трудно было сосредоточиться, когда Холден сверкал своей «фирменной» улыбкой. Но одного Холден не умел, по крайней мере пока, — играть. Ему с трудом удавалось подать реплику, да и вообще он был не семи пядей во лбу.

Джессика уповала на то, что бизнес-директор Холдена распоряжался деньгами с толком, поскольку синекура — а именно так можно было охарактеризовать карьеру Холдена — не будет продолжаться вечно. Вряд ли его гонорар поднимется выше пятнадцати миллионов долларов, а судя по кассовым сборам «Крутого гонщика», основная аудитория актера (девочки-подростки и геи средних лет) уже не жаждала платить по двадцать долларов за билет, чтобы полюбоваться на то, как Холден виляет задницей и скалится во весь рот. Джессика опасалась, что карьера Холдена достигла пика американских горок киноиндустрии и вот-вот с головокружительной скоростью понесется вниз.

— Холден, ты поговорил с Гари Мойзесом? — спросила она в надежде, что тот прислушался к ее совету и начал изучать актерское мастерство у лучшего и самого престижного преподавателя в Лос-Анджелесе.

— Да на фиг мне сдался преподаватель по актерскому мастерству? — сказал Холден, продолжая поедать чизбургер.

— Он лучший в Лос-Анджелесе, — возразила Джессика.

— Джесс, я хочу быть естественным. Моим поклонникам нужен я, а не лабуда по методу Станиславского. Они хотят, чтобы я был собой. И Вьев так думает, — заявил Холден, кладя руку на талию «дежурной» подружки, сидевшей слева от него.