Эллен Чейз - Тайна радости

Кейси усмехнулась.

— Ты делаешь доброе дело для мексиканского турбюро. А я, так и быть, соглашусь стать богиней и поменять туфли на пару сандалий, чтобы увидеть солнце и искупаться в середине зимы.

— Это запросто! — добродушно сказал Мэтт. — Все, что тебе нужно, — взять машину до Кенмор-сквер, заполучить транспортного агента, который изменит имя на билете и выправит тебе карточку туриста; упакуешь вещи — и вперед. Живи пять-шесть недель — сколько хочешь. Дом готов для приема гостей. Если тебе что-нибудь понадобится, прогуляйся до соседней виллы "Розовый фламинго", там живут Рикардо Кастильо и его жена Инеса.

— Тот архитектор, что приезжал к нам прошлым летом?

Мэтт кивнул.

— У него классный мотор, и он позволяет мне брать его, когда я бываю там на уик-энде.

— Мэтт, ты так красиво все расписал, что очень легко согласиться.

— Тогда скажи "да"! — обрадовался он. — Я разрешаю практически любому из нашего офиса останавливаться там, а ты имеешь больше прав на это, чем остальные.

— Мэтт…

— Кейси…

— Отлично, — она рассмеялась, протянула руку и взяла авиабилет. — Если надумаешь — прилетай.

Он поднял указательный палец.

— Если ты передумаешь насчет работы, просто спустись в поселковую парикмахерскую. Ее используют как переговорный пункт, позвони мне оттуда… хотя, может быть, тебе придется говорить уже с новым хозяином.

— Я хотела бы, чтобы ты еще раз обдумал эту сделку с Маршаллом, — резко сказала она. — Мне будет неприятно увидеть нашу газету превращенной в скандальное издание.

— Не волнуйся, — отрывисто произнес Мэтт. — Ты как раз успеешь закончить свой будущий бестселлер, но… — его серые глаза подобрели, а голос зазвучал еще мягче, — не проводи все свое время за пишущей машинкой. Отправляйся в Акапулько, радуйся ночной жизни, расправь крылья, но будь осторожна.

— Буду. — Она улыбнулась. — Мэтт, я…

— Отправляйся! — прорычал он. — Только остерегайся пляжных приставал и юнцов.

Она рассмеялась и запечатлела на его щеке прощальный поцелуй.

2

Она присела передохнуть на семьдесят пятой каменной ступеньке.

Мягкое утреннее солнце придавало местности нежный золотистый оттенок. Внизу замерла блестящая лазурная гладь залива, в котором Кейси только что искупалась. Слева от нее, между заросших сочно-зелеными кустами холмов, все еще спало селение Теспан-де-Галеана. Оно было совершенно не похоже на суетливый Бостон, покинутый ею пять дней назад.

После бесконечно длинного перелета Кейси прибыла в Акапулько как раз во время феерического фестиваля. Яркие мексиканские сеньориты в пышных платьях задорно танцевали, страстно отбивая такт каблучками. Экзотические наряды, великолепные танцоры и веселые музыканты на целый час захватили ее внимание.

Оставшиеся сорок миль до виллы она проехала в шевроле компании "Хуан", основанной в 1955 году. Путешествие на такси, которое могло вместить целое пианино и потускневший медальон Святого Кристофера вдобавок, оказалось более утомительным, чем перелет. Кейси буквально без ног рухнула в кровать и проспала до полудня. Следующий день был посвящен осмотру нового обиталища и живописного городка, который словно прилепился к подножию холма. Вилла Мэтта стояла на высоком утесе, откуда открывался великолепный вид на весь Плата Рада, или Серебряный залив. Белый оштукатуренный дом с красной черепичной крышей был окружен кустами разноцветных роз, пойнсеттиями и жасмином. Все слепило глаза и благоухало.

Ровно сто пятьдесят ступенек, прыжок через волнорез — и вот уже теплые волны залива. Предупрежденная о сильных приливах и отливах в этом уголке Тихого океана, Кейси вела себя осторожно и не засиживалась на пляже.

Интерьер виллы ее приятно удивил. Огромная, с низким потолком гостиная была уютно обставлена светло-коричневой кожаной мягкой мебелью и мексиканскими столами ручной работы. Большой ковер ярким пятном выделялся на медно-бронзового цвета полу, выложенном камнем и кафелем. Индейская резьба и ритуальные маски украшали кремовые стены.

Из гостиной двери вели в две аквамариновые спальни. Кейси выбрала меньшую — очевидно, для гостей. Каждая спальня имела ванную и раздвижную стеклянную дверь, которая вела во внутренний мексиканский дворик — патио — и далее к широкому деревянному балкону.

Кухня, хотя и небольшая, была оборудована по последнему слову техники, включая холодильник с автоматическим режимом и вместительной морозильной камерой. Новая нержавеющей стали раковина блестела меж столов для разделки мяса; бежевые стены и пол придавали кухне некоторую воздушность. Огромный буфет отделял от кухни столовую, в которой Кейси решила поставить свою пишущую машинку: широкий дубовый стол очень подходил для работы.

Кейси еще не совсем пришла, в себя после утомительной пыльной дороги. Почувствовав слабость, она остановилась, чтобы посмотреть на стайку женщин, плескавшихся в небольшой реке, протекающей на окраине чистого городка. Узкие булыжные мостовые Теспана больше подходили для осликов и хуарачи[3], нежели для припаркованных около тротуаров старых автомобилей. Игрушечные кафельные, с красной черепичной крышей дома разделялись неровными переулками. Большинство домов были окружены приятными дворовыми садиками. Два городских отеля принимали мексиканских спортсменов, рыболовов и охотников. Парикмахерская служила и местом общих собраний. В центре городка возвышалась каменная барочная церковь Святой Марии, возведенная еще в конце 17 века.

Жизнь в городке мало изменилась с колониальных времен. Жители проводили большую часть своей жизни в рыбной ловле или занятиях различными ремеслами, создавая великолепную керамику и медную чеканку, которые продавались затем на открытом рынке.

Кейси купила на рынке большую плетеную корзину и наполнила ее овощами, фруктами, моллюсками и свежими цыплятами. Местные торговцы совали ей под нос разных птиц и тканых игуан. Смеясь, она отталкивала сувениры, собираясь серьезно поторговаться насчет красочного саронга[4], окованного серебряными обручами колосьев, пары кожаных хуарачи и роскошно вышитой хлопчатобумажной блузы.

В Теспане продолжался мексиканский карнавал, приводивший Кейси в восторженное состояние. Два дня она бездельничала — только купалась, ела и спала. Затем она перешла на строгий режим, планируя провести уик-энд в Акапулько.

Поднявшись с рассветом и насладившись свежестью уединенной бухты, она засела за машинку до позднего вечера.

Умиротворяющая жизнь на вилле была истинным бальзамом для ее уставшей больной души. Ежедневное изнуряющее напряжение, лихорадочный график и цейтнот были забыты. Ни телефон, ни газеты, ни телевизор не тревожили ее. Вокруг не было ни души.