Бетти Хедепол - УРОКИ ЛЮБВИ

Когда они выехали со стоянки, она спросила:

— А что у тебя за работа?

Клей прибавил скорость, и машина угрожающе накренилась.

— Мой папа устроил меня «побегушкой» на неполный день в одну строительную фирму, «Хай Дезерт Констракшн», где он сам работает. Мы сейчас обустраиваем автостоянку на шоссе Корт-Амор.

Скай в изумлении уставилась на него.

— «Побегушкой»? А что это такое?

Клей рассмеялся.

— Так нас называют, потому что приходится быстро бегать. Принести то, унести это. В общем, мальчик на побегушках.

Скай тоже рассмеялась, в ее душе что-то вдруг шевельнулось. Когда Клей смеялся, настороженное выражение в его глазах исчезало.

— Это трудная работа? — спросила она.

— Нет, не особенно. Главное — быть осторожным на стройплощадке. Папа не хотел, чтобы я работал на стройке, но мне уже исполнилось 18, и к тому же плата здесь намного выше, чем в закусочных. А мне просто нравиться работать вместе с ним. С тех пор, как мама умерла, он единственный, кто у меня есть.

— Тебе 18? — изумилась она.

— 18. — Глаза Клея потемнели. — Мне пришлось остаться на второй год. Я ведь пропустил слишком много занятий — работал на двух работах сразу, когда папа лежал в больнице после несчастного случая на стройке. Он был в ярости, когда узнал, что я не ходил в школу. — Он скорчил гримасу. — Я обычно проветривал одежду, перед тем как идти к нему в больницу, чтобы не пахнуть всякими гамбургерами и жареной картошкой.

У Скай сжалось сердце. У нее еще не было знакомых, переживших такие тяжкие времена, и при всем при том Клей, казалось, вовсе не был удручен своими невзгодами.

Громкий лязг где-то под капотом машины напугал Скай. Клей усмехнулся:

— Ничего страшного. Она просто жалуется, что папа не притрагивался к мотору с тех пор, как мы приехали сюда из Техаса.

Скай поняла, что, скорее всего, у Клея и его отца этот автомобиль — единственный. Она вспомнила о двух машинах в их гараже и о том, что не раз намекала родителям, чтобы ей подарили автомобиль по случаю окончания учебного года. Каково бы ей было, если бы у них была только одна машина на троих, и та подержанная?

— А что ты будешь делать, если твоя машина сломается? — спросила Скай.

— Не беда — обойдемся. Автобусом или вот этим транспортом, — он показал на свои ноги в потрепанных ботинках. — Справимся и одолжений ни у кого не попросим.

Вскинув голову, он произнес это с таким чувством собственного достоинства, что Скай порадовалась, что у нее не хватило духу предложить ему в библиотеке помочь ему с чтением.

Они остановились перед ее домом. Скай отцепила ремень безопасности.

— Подожди… Там дверь все время заедает, — предупредил Клей. — Я сейчас тебе помогу.

Он обошел машину, повозившись, открыл дверцу и достал ее учебники. Потом он помог ей выбраться из машины и задержал ее руку в своей.

Скай молча взглянула на него, она не нашлась, что сказать. У нее перехватило дыхание, и сердце колотилось так быстро, будто она пробежала по пустыне не меньше мили.

Время остановилось. Скай казалось, что они двое — единственные люди на Земле. Реальный мир был рядом, но еще ближе было тепло карих глаз Клея. У нее подгибались колени, по телу пробежала легкая дрожь, как при ознобе. Что за странные чувства овладели ею? Она не могла этого понять.

— Ты опоздаешь на работу, — проговорила она наконец.

Клей неохотно отпустил ее руку и подал ей учебники. — Да, мне пора ехать.

— Спасибо, что подвез, — крикнула Скай вслед его машине.

Она стояла, глядя, как его машина с тарахтеньем удаляется по обсаженной пальмами улице. Ей показалось, что ее сердце стучит так же оглушительно, как мотор его пикапа.

Глава 4

На следующий день первые уроки показались Скай необыкновенно длинными. Она все еще ощущала тепло ладони Клея в своей руке, а ночью он не раз являлся ей во сне.

Ронни встретила ее в дверях класса перед уроком мистера Эддисона.

— Итак, куда же ты отправилась вчера с ковбоем Клейтоном? — спросила она неестественно громко.

Скай испуганно оглянулась.

— Потише, Ронни. Он может услышать тебя.

— Вы отправились на пикничок в его пикапе? — продолжала Ронни, словно не слыша ее. — Эге-гей! На природу!

— Ты замолчишь или нет? — зашипела на нее Скай. — Что это с тобой?

Ее подруга не ответила. Она вздернула голову и прошествовала в класс. А Скай села на свое место, не переставая гадать, какая муха укусила Ронни.

Клей появился уже после звонка. Мистер Эддисон нетерпеливым жестом велел ему сесть, и Клей, устраиваясь за партой, улыбнулся Скай. Как и вчера, ее сердце тут же забилось, и она ответила на его приветствие робкой улыбкой.

— Хотелось бы надеяться, что вы все уже приступили к работе над своими проектами или хотя бы обсудили ваши идеи, — сказал мистер Эддисон. — Хочет ли кто-нибудь высказаться по этому поводу?

Кимберли Холт подняла руку.

— Джин и я хотим сделать работу о тех домовладельцах, которые пикетируют аэропорт и протестуют против шума самолетов, — сообщила она.

Мистер Эддисон кивнул.

— Очень хорошо. Это отличная мысль. Только не забудьте представить мнения обеих сторон по этому вопросу. Пресса обычно выслушивает только домовладельцев, но и у руководства аэропорта есть свои веские причины не менять расписания рейсов.

— Мы хотим взять интервью у некоторых домовладельцев и у кого-нибудь из руководства аэропорта, — сказала Кимберли.

— Прекрасно, — согласился мистер Эддисон. — Что-то в таком роде я ожидаю от всех вас.

Скай была разочарована. Клей говорил вчера о группах протеста, но это будет выглядеть так, будто они просто позаимствовали чужую идею. Что ж, подумала она, покусывая кончик карандаша, ей придется выдумывать что-нибудь другое, что-нибудь действительно необыкновенное, то, за что можно получить самую высокую оценку.

— Простите, мистер Эддисон, но я не верю, что подобные группы действительно могут что-то изменить, — не согласился Джим Оуэнс. — В мире все не так просто. Вы видели, что эти мерзавцы — студенты колледжа — сделали с парком Каньона Койотов. Ведь это было такое красивое место, а теперь оно напоминает поле боя! Они превратили его в свалку! А что можно сделать с такой оравой? Они только и делают, что глушат пиво да разбрасывают мусор. Даже полиция не может их остановить — ей только и удается как-то сдерживать их, чтобы они и город не превратили в руины!

С задней парты раздался голос Лизы Брукс:

— Джим, ты неправ. Даже один человек может изменить мир. Что ты скажешь о Ганди? О Черчилле? О Христе?