Элис Маккинли - Забытые истины

– А если бы он выиграл по очкам, это чем-нибудь отличалось бы от победы нокаутом в общем зачете?

Он пожал плечами.

– Для общего зачета это значения не имеет. Так, для поднятия престижа.

Делия не ответила. Ей стало мерзко. Для поднятия престижа. В кои-то веки мужчина поднимает свой престиж избиением слабейшего? Но и об этом с Хоном было бесполезно говорить. Все равно не поймет, ведь он, кажется, воспринимает подобные вещи как должное.

– Давай быстрее с этим разберемся и уедем отсюда, – устало протянула Делия. – Найди мне чемпиона, я расспрошу его о жене и детях, о культе насилия – и мы уедем. Не хочу находиться здесь ни одной лишней минуты.

Она отняла от лица платок: кровь уже остановилась.

– Хорошо. – Джек извлек из кармана все тот же листок и ручку, с помощью которых объяснял расположение судей на даянге. – Сейчас посмотрю порядок выступлений. Только не отходи от камеры, а то, не ровен час, не на что снимать будет. – И он растворился в толпе.

А Делия осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Ей было тошно. Тошно от этих людей, от этих стен, от этого воздуха. Создавалось ощущение абсурдности, какой-то огромной духовной несостыковки: зачем они это делают? Зачем выбивают друг другу челюсти, ломают носы, руки, ноги. Что за примитивизм мышления? Что за ненормальная потребность? Вспомнился Фрейд и его учение о подсознании, по которому все наше поведение объясняется только стремлением к сексу и агрессии. Потом из далекого уже курса философии вынырнул Спенсер. Да, конечно, человеческое общество лишь подобие природной среды, есть люди-хищники, есть люди-жертвы. Одни постоянно поглощают других.

Делия присела на лавочку, продолжая, впрочем, боковым зрением следить за камерой. Да, прав Фрейд, прав Спенсер. Кто еще говорил об этом? Да всех и не упомнишь. Но многие. Очень многие. С тех пор как Дарвин провозгласил человека лишь обезьяной, прыгнувшей чуть выше других живых существ на планете, об этом не переставая говорили все философы. И сегодня Делия, никогда не разделявшая столь пессимистических взглядов на homo sapiens и его природу, начала понимать, что именно так все и есть на самом деле. А она не привыкла так жить. Не привыкла, постоянно общаясь с поэтами и художниками, с актерами и вообще людьми творческими, образованными. В ее сознании само слово «человек» ассоциировалось с созидательной силой. Созидательной, а не разрушительной. Ведь на земле только люди могут творить! Лишь человеческая рука из глыбы камня высекает прекрасные статуи, из звуков создает музыку, из красок и холста – великие полотна. Делии всегда почему-то казалось, что таких людей большинство, но теперь она ясно увидела, что это не так. Мимо то и дело сновали спортсмены, и она вглядывалась в их глаза. Так вот она, та общая идея, которая объединяет их всех: насилие. Насилие над другим живым существом, над себе подобным.

– Эй, ты меня слышишь?

Делия подняла глаза: перед ней на корточках сидел Джек и улыбался.

– Я нашел тебе целых три известных спортсмена. Один выступает через десять минут на третьем даянге. Если ты готова, то можем идти.

Но Делия его не слушала.

– Мы самые отвратительные создания на земле.

– Что? – Джек удивленно посмотрел на коллегу. – Что ты там бормочешь?

– Да нет, ничего. – Достав из сумочки зеркало и гигиенические салфетки, она стала приводить себя в порядок.

Но он не отставал. Наверняка он все-таки разобрал что-то из сказанного.

– Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, брось. Считай спортсменов отщепенцами, если тебе так легче. Ведь контактными видами спорта занимаются очень немногие.

Но Делия только усмехнулась в ответ.

– Не бывает случайностей, Джек. Если один человек способен на что-то, то не исключено, что и другие в критической ситуации поведут себя так же. Но давай не будем больше об этом. Где твой чемпион? Веди.

– Ну как знаешь. – Он несколько погрустнел, видимо снова решил, что Делия не хочет продолжать разговор из-за ограниченности его кругозора. – Туда.

Когда подошли к даянгу, там еще выступала другая пара спортсменов: оба высокие, довольно широкие в плечах, явно коренные американцы. Бой шел как-то вяло. Делия посмотрела на табло – 4:4. Интересно, кто же все-таки победит. Она стала снова всматриваться в глаза. Спортсмен в синем протекторе глядел прямо и открыто, с вызовом озлобленного самолюбия. Были в зрачках какие-то горячие предупреждающие искры. Его противник, наоборот, держался свободнее, выглядел менее сосредоточенным и вообще казался человеком более добродушным.

Делия коснулась плеча Джека.

– Выиграет синий.

– С чего ты взяла? – заинтересовался тот. – По мне, так у синего с техникой хуже, стоит на месте, его счастье, что красный не лезет первым. А как ты определила?

– Потом скажу, смотри, вот увидишь.

Спортсмены еще некоторое время постояли, потом синий пошел вперед, завертелся, подпрыгнул, сделал несколько ударов. Красный предпринял что-то вроде контратаки, но тут ему просто не хватило злости, чтобы сработать с нужной скоростью. Нанеся ответный удар, он как будто задержался, словно ожидая ответного хода, который, собственно, и последовал. Послышался хлопок и счет изменился – 5:4. Судья поднял руку синего: «Чонг са!».

– Ну, что я говорила? – Скрестив руки на груди, Делия снисходительно улыбнулась.

Но Джек только отмахнулся.

– Новичкам везет.

А диктор уже объявлял новую пару спортсменов:

– На даянг номер три для финального боя в весе до восьмидесяти килограммов приглашаются: Бенджамин Рэдл, штат Джорджия, и Майкл Стейкмен, штат Техас.

– Так, – обратилась она к Джеку, – какой из них наш чемпион и чем он замечателен? Быстро. Пока они дерутся, я должна набросать вопросы. Ума не приложу, о чем можно говорить с этими тупоголовыми? Мало того что балбес на балбесе, так еще и брыкаются. В голове одни побои. Интересно, у него хоть зубы на месте, или придется еще разбирать по слогам. – Все это время Делия смотрела в блокнот, записывая первые пришедшие в голову мысли по поводу интервью. Именно поэтому она не видела тех отчаянных знаков, которые делал ей Джек.

Наконец он не выдержал и просто толкнул ее локтем в бок.

– Ты чего? – вскинулась Делия.

– Да он как раз мимо проходил, когда ты говорила о тупоголовых.

– Кто?

– Да Бенджамин, у которого тебе брать интервью. Теперь даже не знаю, как ты к нему подойдешь, он на нас так посмотрел…

– Ой, – засмеялась Делия, прикрыв рот ладонью, – что, правда?

Ей было приятно, что хоть до одного из этой толпы агрессивных дурней дошла ее речь. И еще как дошла! Одно дело, когда высказываешь человеку свои мысли прямо в лицо, всегда есть некоторая скидка на непосредственный контакт. Подбираешь слова, чтобы сгладить мысль, стараешься быть корректным. И другое дело, если говоришь о ком-то, кто отсутствует, вот уж тут можно не стесняться. Делия торжествовала: пускай эта звезда спорта услышит, что думает о нем человек с более высоким интеллектуальным уровнем. Правда, теперь, похоже, придется искать другого спортсмена для интервью, но хоть душу отвела. И Делия перевела взгляд на даянг, готовясь лицезреть очередных представителей фауны в белых пижамах. Но тот, кого она увидела, заставил ее на мгновение забыть и об интервью, и о злорадстве, и даже о собственном торжестве…