Дайан Левинг - Сказка для Белоснежки

Брюнетка проследила за взглядом Виолетты и радостно воскликнула:

– Гарольд! Входи же, что ты там стоишь?

Гарольд сделал несколько шагов и рухнул на колени прямо перед кроватью.

Ну это уж слишком!

Виолетта решительно не понимала, что происходит и, наверное, начала бы ходить куда раньше, чем рассчитывал доктор Соул, не появись тот собственной персоной. Из-за его плеча выглядывала испуганная сиделка. Видимо, это она привела его сюда.

– Что здесь происходит? – строго спросил доктор Соул, глядя на брюнетку и аристократического Гарольда, все еще стоявшего на коленях. – Как вы сюда вошли?

– Через дверь! – заявила брюнетка, и выражение умиления на ее лице сменилось гримасой брезгливости. – Вы кто?

– Я доктор Соул. Мартин Соул, – отрекомендовался врач. – А вы кто?

Брюнетка снова стала вежливой и милой.

– О, так это вы дали объявление о розыске с ее фотографией? – кивнула она на Виолетту и, цокая каблучками, направилась к врачу, с явным намерением облобызать и его тоже.

Доктор Соул сделал шаг в сторону.

– Это сделала полиция, – заявил он. – Будьте все-таки любезны представиться.

Брюнетка снова поджала губы, но потом широко улыбнулась.

– Я Синтия Купер. Ее сестра. – Она повернулась к Виолетте.

Пациентка и врач обменялись удивленными взглядами. И Виолетта, и доктор Соул видели эту женщину впервые.

– А это кто? – поинтересовался врач, глядя сверху вниз на Гарольда.

– Ах, это ее жених! – восторженно воскликнула Синтия и добавила недовольным тоном: – Встань же, Гарольд.

Он поднялся с колен и слегка наклонил голову. Миленький способ здороваться, ничего не скажешь!

Доктор Соул потер пальцами подбородок, в задумчивости глядя на Виолетту. Немного помолчав, он сказал:

– Гм… Что ж, раз уж так вышло… Вообще-то я предпочел бы готовить ее к встрече с вами постепенно, но раз уж вы решили ворваться к ней без моего ведома…

– О чем это вы, доктор? – спросила брюнетка со сладкой улыбкой.

Доктор Соул подошел к Виолетте и взял ее за руку, машинально проверяя пульс.

– Вы их помните? – спросил он.

Виолетта медленно покачала головой, краем глаза наблюдая, как улыбка сползает с губ Синтии.

– Что значит – она ничего не помнит? – резко спросила она.

– У нее амнезия, – сказал доктор Соул. – И, насколько я помню – а у меня с памятью все в порядке, – об этом упоминалось в объявлении.

– Ах, ну да! – закивала Синтия. – Но мы не думали, что это серьезно.

Она подошла к Виолетте, отпихнув доктора Соула, и заглянула ей в глаза.

– Виви! Ты меня действительно не помнишь?

Виолетта была в полной растерянности. До сегодняшнего утра у нее не было прошлого, и она отлично мирилась с этим фактом. По правде говоря, амнезия устраивала ее куда больше, чем невесть откуда взявшаяся ужасно надушенная сестра и жених с лошадиной мордой вместо лица.

Поэтому Виолетта решительно замотала головой, протестуя.

– Как ее зовут? – встрял доктор Соул. – Как ее имя? Вы называете ее Виви.

– А как называете ее вы? – презрительно прищурившись, поинтересовалась Синтия.

– Она сказала, что ее зовут Виолетта.

– Виолетта? – Синтия удивленно взглянула на сестру. – А, ну да. Это ее полное имя. Только ее никто так не зовет. Для нас, ее близких, она Виви.

– Отвратительно! – сказала Виолетта, и это было первое произнесенное ею слово с тех пор, как в палату ворвались незнакомцы.

Взгляды доктора Соула, Синтии и Гарольда, который тоже еще не издал ни звука, обратились к ней.

– Отвратительно? – переспросила брюнетка.

– Если меня хоть кто-нибудь назовет Виви, я ему врежу, – пригрозила Виолетта. – Я вас не помню, но знаю, что меня зовут Виолетта. И никак иначе.

Они начали ее порядком раздражать. Все трое.

Синтия погладила ее по плечу, чем разозлила Виолетту еще больше.

– Ну хорошо, пусть будет Виолетта, – сказала Синтия растерянно. – Как скажешь, Ви…

Она осеклась и взглянула на Гарольда. Тот стоял, словно соляной столб, и молча пялился на Виолетту. Та в свою очередь взглянула на него.

Может, я, конечно, ошибаюсь, подумала она, но жених, вновь обретший свою невесту, должен себя вести несколько по-другому.

– Он немой? – спросила Виолетта, глядя на Гарольда, который абсолютно ей не понравился.

– Нет… – ответила Синтия, на сей раз действительно удивившись. – Гарольд, почему ты молчишь?

– Извините, – пробормотал он, потом повернулся и пулей вылетел из палаты.

– Он очень нервничает, – поспешила объяснить Синтия. – У него чуть не случился припадок, когда ты пропала. А теперь, когда выяснилось, что ты жива, но ничего не помнишь…

– Тогда я должна вообще упасть в глубокий обморок от ужаса, – пробормотала Виолетта.

К счастью, доктор Соул поспешил взять ситуацию под свой контроль, за что Виолетта ему была безмерно благодарна. Он осторожно, будто прикасался к гадюке, взял за локоть Синтию и легонько подтолкнул к двери.

– Сейчас у нас завтрак, – сказал он. – Виолетте нужно хорошо питаться. А она не сможет проглотить ни кусочка, если продолжит волноваться. Давайте пройдем ко мне в кабинет и вернемся к Виолетте через полчаса.

Если Синтия и засомневалась, то никак это не выказала. Она одарила доктора широчайшей улыбкой – а у нее все улыбки были чрезвычайно широкими – и позволила увести себя. Закрывая дверь, доктор Соул подмигнул Виолетте. Она, разумеется, ответила ему. Со стороны, наверное, вся ситуация казалась чрезвычайно забавной, но Виолетте было не до смеха.

Итак, что мы имеем? – попробовала она подвести итог. За десять минут я обрела сестру, жениха и возможность выписаться из больницы. Судя по всему, Синтия немедленно заберет меня домой. Хм… У меня же определенно есть дом. Однако ни Синтия, ни Гарольд не вызывают у меня ни малейшей симпатии. Доктор Соул, которого я знаю всего несколько дней, нравится мне куда больше, чем сестрица и жених. Впрочем, следует признать, что с ними я знакома всего минут десять.

Виолетта принялась за завтрак, не обращая внимания на любопытные взгляды сиделки. В конце концов Виолетта над ней сжалилась, памятуя о том, что сиделка на протяжении недели исполняла все ее капризы.

– Я их не узнала, – сказала Виолетта, дожевывая гренок.

Во всей больнице находились на лечении только три пациента. Остальные жители городка предпочитали болеть дома, если только их состояние не требовало немедленной госпитализации. Еду для пациентов готовила сама сиделка, единственная, кстати сказать. Пища была домашней и очень вкусной.

Сиделка присела возле Виолетты.

– Ах, бедняжечка! – запричитала добрая женщина. – Но я так и думала. Честно сказать, мне твои родственнички не очень-то понравились.