Кэрол Роуз - Навсегда

— По правде говоря, нет.

— И вы, естественно, недоумеваете, что мне здесь понадобилось, — подсказал он.

— В общем… да.

— Я пришел сюда, рассчитывая повидать вашего деда, — солгал Коул, сожалея, что необходимость заставляет его обманывать.

— В самом деле?

— Да. А пока я шел по аллее, то почувствовал, будто попал в затерянный мир.

— Так вы пришли специально, чтобы повидаться с дедушкой?

— Он всегда был значительной общественной фигурой, — нашел объяснение Коул. Легкий запах ее кожи мешал ему сосредоточиться. — Я подумал, что долг вежливости требует посетить его и рассказать о намечающемся строительстве фабрики.

— Очень любезно с вашей стороны, Коул, но боюсь, что дедушка в настоящее время не в том состоянии, чтобы участвовать в общественных делах. Даже если бы и захотел, что тоже сомнительно.

— Он не захочет? — пробормотал Коул.

— Мой дедушка — человек крутого нрава. Он всегда был таким. — Она озадаченно замолчала. — Но ведь вы провели здесь детство, вы наверняка знали его.

— Ну что вы, мисс Элинор, — хмыкнул Коул. — Вы заблуждаетесь по поводу моего социального статуса. Да, все в городе знают вашего деда, только я никогда не входил в привилегированный ближний круг.

— Не думаю, что у него оставалось время на детей, — пожала Элинор плечами.

Они медленно направились по дорожке в сторону дома. Коул снова попытался представить характер отношений, связывавших Элинор с ее дедом. На нее у него тоже не хватало времени?

— Время не пощадило дедушку, — признала Элинор. — У него сильно испортилось зрение и часто подводит память. Я склонна объяснять его непростой характер плохим здоровьем. Правда, Чарли — человек, который за ним ухаживает, — говорит, что он всегда был таким.

— Вы в детстве редко виделись с дедом? — спросил Коул.

— Мы ни разу не приезжали к нему в гости, — откровенно призналась Элинор. — Отец и дедушка крупно поссорились, когда я была еще совсем маленькой, и с тех пор так и не помирились. Я думаю, отец перед смертью очень бы хотел этого, но мама так и не смогла простить дедушку.

— Родители потеряли приличное состояние? — мягко задал вопрос Коул.

— Да, — подтвердила Элинор и, помедлив у подножия ступеней, неуверенно заглянула ему в лицо.

— Вы ведь представите меня вашему деду? — попросил Коул смиренно.

Одному Богу известно, зачем он настаивал. Его мог вспомнить Чарли, тогда старик чего доброго вздумает помешать его планам. Но Коулу внезапно захотелось увидеть, с чем столкнулась Элинор, когда приехала сюда, чтобы встретиться с дедушкой. Никому, кроме нее и Чарли, теперь нет дела до Дэниела Прескотта.

— Конечно, если хотите, — уступила она и свернула в широкую сводчатую галерею, ведущую к главному входу. — Но предупреждаю, временами он бывает в очень скверном настроении.

Они вошли в просторный холл и по изящной винтовой лестнице поднялись на второй этаж.

— Дедушка! — окликнула она, заглядывая в большую комнату справа от лестницы. — Это я, Элинор. Я привела с собой гостя.

В полутемном углу комнаты в кресле Коул увидел сутулую фигуру Дэниела Прескотта.

— Я тебя не звал. — Надтреснутый голос Прескотта напоминал слабый отзвук гневного рокотания, которое запомнилось Коулу. — Я предупреждал тебя, когда позволил снять тот коттедж. Я не желаю, чтобы ты докучала мне. Я не позволю ни одной женщине мне докучать.

Он сдал ей коттедж в аренду? Насколько Коул мог судить, Элинор пришлось потратить изрядную сумму, чтобы сделать его пригодным для проживания.

— Я знаю, дедушка, — успокоительно проговорила Элинор. — Я долго не задержусь, но Чарли понадобилось ненадолго отлучиться, и я пообещала ему заглянуть и удостовериться, что у вас все в порядке.

Коул несколько расслабился. Раз слуга Дэниела отсутствует, опасность того, что его узнают, значительно уменьшалась.

— Где носит Чарли? Мне следовало рассчитать его еще двадцать лет назад, — злобно буркнул старик. — Когда он нужен, его никогда не оказывается на месте. Непременно где-нибудь пьянствует или распутничает.

Задержавшийся в дверях Коул невольно улыбнулся, представив чопорного Чарли предающимся упомянутым занятиям.

— Вам не стоит так волноваться, — бодро произнесла Элинор. — Он очень скоро вернется. А тут кое-кто хочет повидать вас. Вы достаточно хорошо себя чувствуете?

— Я прекрасно себя чувствую, — фыркнул Дэниел Прескотт. — Со мной все в полном порядке.

Коул сделал несколько шагов в полутьму, окружавшую Дэниела, и почувствовал, как участился пульс и шевельнулись волосы на затылке. Такое всегда происходило с ним, когда он рисковал.

— Кто он такой? — ядовито осведомился Дэниел. — Один из твоих ухажеров?

— Это мистер Уиттир, дедушка, — спокойно ответила Элинор. — Он собирается строить у нас в Бейвилле большую фабрику.

— Добрый день, мистер Прескотт, — поприветствовал Коул. — Очень рад вас видеть.

— Ну и что вам надо?

— Я хочу строить фабрику пластмасс на земельном участке Ланье. Вы значительное лицо в Бейвилле, и я хотел познакомить вас с моими планами.

— Не желаю ничего слышать о ваших планах. Какая мне разница, что происходит в городе? — фыркнул Прескотт. — Мне жить осталось меньше года, да и городу вашему наплевать на меня.

Поймав взгляд Коула, Элинор склонилась к деду:

— Чарли сказал, что у вас есть для меня какие-то бумаги?

— Да, — ответил старик, внезапно успокаиваясь. — Они там на столе. Только не заглядывай в них сразу, а забери с собой. Я не желаю, чтобы ты околачивалась здесь дольше, чем необходимо.

— Хорошо. Вижу, вы чувствуете себя неплохо. Я возьму бумаги и сразу же уйду, — пообещала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку. К удивлению Коула, старик принял знак родственной любви без протеста.

— Теперь ступай, — выговорил он, самую малость смягчая суровый тон.

Элинор взяла со стола пухлый конверт и невозмутимо проговорила:

— Спокойной ночи, дедушка.

Коул вышел вместе с ней, чувствуя необъяснимое волнение. Вернувшись в Бейвилл, он узнал, что здоровье его врага сильно пошатнулось, но не рассчитывал, что ему станет жалко Дэниела Прескотта. Самое странное, что он пожалел старика главным образом не за его старость и немощь, а за неспособность принять любовь внучки. Коул не мог не сочувствовать Элинор.

— Вы не проводите меня до машины? — попросил Коул.

— Если хотите, — вежливо согласилась Элинор, в которой вновь заговорила недоверчивость.

Коул Уиттир излучал ауру абсолютной самодостаточности. Даже дедушкина грубость его ни капельки не проняла. Мужчины, стремящиеся к власти, обычно хотят, чтобы с ними считались. Коул же вел себя так, словно власть уже ничего для него не значила и он успел вполне пресытиться ею.