Младшая - Мария А. Перцева
— Малину любишь да? — участливо, словно разделяя моё горе переспросила Тори.
— Конечно, я за ней через речку… И вот.
— Ну, ничего, не расстраивайся, будет тебе малина. Завтра, как и положено Ник будет крутиться рядом, ты присмотрись, может он не так плох, как могло показаться.
— Да не плохой он, вроде бы, просто… Я не самый лучший вариант. И я даже не знаю какой он.
— А, ну, для этого, как и положено, после охоты ты общаешься со мной, чтобы я тебе рассказала какой он славный. Но эта традиция — полный фарс. Поэтому сами завтра пообщаетесь, и сама сделаешь выводы. Магия не даст ему врать.
— Что такое фарс?
— Пустышка и показуха, что-то наигранное и не правильное, — вошла Тори в мое положение. — Моим родителям было очень тяжело найти здесь своё место, они пришли сюда за лучшей жизнью, тоже не знали многих слов и правил, но своей цели они достигли. Доброй ночи.
С утра я маялась, проснулась рано по привычке, а выходить побоялась. Я никогда не была в чужом доме с ночёвкой и не знала, как принято себя вести, хотелось уже есть, но хозяйничать на чужой кухне… К тому же, не зная где эту кухню искать… Да что там, я и в коридор стеснялась выйти, вдруг не положено. Поэтому приведя себя в порядок, заплела волосы в колосок, что еще сильней укоротило волосы, переплела потом в простую косу и смотрела в окошко. Парень в кепочке, тот вчерашний, что лошадь увёл подметал двор, а потом и он пропал, но зато оживилась улица. Из соседнего дома вышел мужчина, приятный, одетый по-городскому в широкие брюки и рубашку и пошёл в сторону главной улицы, вернулся через минут пятнадцать со стеклянной бутылкой молока и стопкой газет. Парень в кепочке опять показался во дворе, вышел на улицу махнул кому-то и уже потом я увидела, видимо его приятеля, они руками поздоровались и тоже к главной улице пошли, вернулись так же, как и мужчина, из дома напротив, с продуктами и газетами. И наконец-то я услышала шум в доме, кто-то вышел в коридор и постучался в дверь.
— Я могу войти? — спросила Тори.
— Да, конечно, — встрепенулась я и поднялась со стула.
— Давно проснулась? — сама Тори была в халате и с полным бардаком на голове, она зевнула. — Не бойся по дому ходить, на первом этаже кухня, Диш, наверное, уже принес с магазина хлеб и молоко. Он бета и подрабатывает в доме на каникулах, можешь его попросить завтрак приготовить. Я пока остальных будить пойду, если голодная, поешь не жди нас.
— Хорошо, — волнительно-то как, но я спустилась вниз.
А куда дальше надо не знала и замерла, прислушиваясь к дому. За двустворчатой дверью слышался звон посуды, и я пересекла зал в мягких тапочках и легонько толкнула незапертую дверь, там и правда была кухня и Диш нарезающий на доске батон. Удивляться убранству я не переставала, на кухне так вообще глаза разбежались и пока я оглядывалась меня заметил паренёк. Он может и не на много младше был, но ростом совсем невысокий.
— Привет, — поздоровался он. — Я уже готовлю, что-то хочешь?
— Привет, Тори сказала, что я могу поесть если голодная.
— Да это понятно, а что хочешь? Сейчас приготовлю, — нарезанный хлеб он в корзину положил, накрыл ее вафельной салфеткой и на стол поставил. — Чайник закипел, — решил он мне помочь, так как я молчала не зная, что могу попросить. — Есть сыр, ветчина, масло и варенье для багета, могу кашу сладкую поставить или яичницы пожарить или ты вареные вкрутую любишь? Тёть Тори не едок по утрам, как и Кита, а Нику я вчерашний ужин подогрею, он с утра одними бутербродами не наестся.
— Кашу сладкую и чай с молоком без сахара, — нашлась я. — Если подскажешь, что где и как работает печка я и сама…
— Сиди, — махнул он рукой, — не люблю, когда кто-то ещё под рукой готовит.
И ловко справляясь на кухне, уже минут через десять поставил на стол и кашу и чай, а потом опять что-то принялся готовить. Овсянка на молоке с вареньем и чай — что может быть лучше? Доела я когда сам Диш сел есть глазунью вприкуску с бутербродом, поэтому помыть посуду я решила сама, он на это лишь что-то не разборчивое промычал с набитым ртом. А дальше, что делать? Как же поздно в этом доме начинается утро… Но не успела я и руки от воды до конца вытереть, как в кухню влетел Ник.
— А я хотел раньше встать, — огорчённо сказал он, пялясь на меня. О том, что сарафан даже коленки не прикрывает сейчас вспомнилось некстати, я только привыкла к его длине, а теперь опять сжаться хочется. — Давай знакомиться!
Диш, видимо подавившись, стал кашлять, но, когда Ник уже замахнулся чтобы ему по спине постучать, резко прекратил вскинув руки — мол всё прошло, но лицом весь покраснел сдерживая кашель. Постукав сам себя по груди и как старый дед покряхтел, прочищая горло он выдохнул, покачал головой и дальше есть стал, словно и не было ничего.
— Меня Лися зовут, — я села за стол, стоять под пристальным взглядом Ника было не ловко, а за столом коленок не видно.
— Ты уже поела? — спросил он, подсаживаясь ко мне, хотя я думала, что он сядет напротив, но прогадала. — Как нога?
На тахте у стеночки, на которую я села было места на три человека, с другой стороны стояли стулья. Сидя, сарафанчик задирался ещё сильнее и при вопросе о ноге его рука, как бы между прочим, провела по злосчастной голой коленке! Я надулась, не зная, как скрыться от его внимания и не робеть, злясь и на своё стеснение, и на его близость. Диш икнув встал из-за стола и принялся за готовку завтрака для Ника. А я молчала, Ник тоже молча ждал, и я чувствовала, как меня прожигают взглядом, руки я положила на колени, чтобы он больше их не трогал, а он взял и накрыл мою кисть, рука у него большая, пальцы длинные…
— Ник, да не дави ты, — фыркнул Диш ставя возле него тарелку, — поёшь, а то слюни текут. Тёть Тори на балкон поднос отнести?
