Сердце из пшеницы и ромашек - Елена Котенко
И правда — ровно в десять утра в её калитку постучали.
— Открыто, заходи.
Через несколько минут Виктор — немного растрепанный и одетый во все чёрное — сел за их кухонный стол.
— Я рада, что ты не подумал, что я тебя бросила.
— Здесь все уже знают, что твой отец с утра уехал. Два и два сопоставить не трудно.
— Витя, привет! — воскликнула Аня, подбегая к нему. — Это тебе.
Виктор покрутил в руках карандаш, обернутый в тетрадный лист, который был раскрашен этим же карандашом.
— Какой красивый. Спасибо, у тебя хорошо получилось.
Аня разулыбалась и спряталась от счастья под стол.
— Вылазь, малышкинс. Тут плита работает, сейчас споткнусь и обожгу тебя.
— Мне жарко, Лика, я хочу купаться, — проныла она, повисая на руках на кухонном столе.
— Я максимум могу полить тебя из лейки.
— Хочу на речку! На озеро! В пру-уд!
— Хочешь, пойдём на речку, — предложил Виктор. — Только это будет вечером и если ты не будешь мешать сестре.
— Хорошо. А ты покатаешь меня на велосипеде?
— Да. Иди украшай другие карандаши.
Аня убежала, а Лика смерила Виктора оценивающим взглядом.
— Тебе сестра на лето не нужна?
Парень улыбнулся и раскрыл тетрадь.
— Так, сегодня разберём восьмое задание — легкотня, тебе понравится, — Лика вытерла руки об свою длинную светло-желтую юбку и села рядом с ним. Виктор подпер рукой щеку и стал слушать.
Лика входила в раж, когда объясняла знакомую тему. Ей хотелось поднести зажжённую спичку интереса к такому сухому полену, как Виктор, и заразить его огнём, увидеть, как в нем рождается понимание, а после — и его успехи. Парень же будто только это и улавливал, зачарованно следил, как Лика, чуть ли не давясь слюной, поясняла ему за какие-то несогласованные приложения.
— Такие дела. Распечатка перед тобой — решай, а у меня уже морковка горит, — Лика подскочила к сковородке, снимая её с огня.
Виктор послушно принялся за задания, изредка бросая взгляд на спину девушки, на которой иногда появлялись лопатки, точно спины дельфинов над водой. Лика готовила суп, которым собиралась кормить позже его же и всех, кто придёт копать грядки.
— Как успехи? Решил? — спросила Котикова, когда забросила все необходимое в кастрюлю, и присела на лавочку.
— Да.
Лика взялась проверять, а Виктор — наблюдать, как она, бегая глазами по строчкам, грызёт украшенный карандаш.
— Просто отлично! Ты большой молодец, — вынесла Лика, подчёркивая пару ошибок. — Ты сегодня пойдёшь писать?
— Цветку? Да.
— Почему «Цветку»?
— Чтобы она не догадалась, — подмигнул Виктор. — Маргарита же.
— Если хочешь, ещё одно задание разберём. Я бы тебе предложила попробовать решить весь вариант ЕГЭ, но без сочинения. Что скажешь? Раз уж время есть.
— Это бесполезно. Но если ты считаешь.
Лика принесла ему два варианта — пустой и прорешанный ею.
— Решай, сверяй, задавай вопросы обязательно. Даже самые глупые.
— Хорошо. Твой номер?
Котикова рассмеялась.
— Давай телефон — запишу.
Лика снова отвлеклась на суп, потом проведала Аню, которая послушно «украшала» карандаши в комнате, и вернулась к ученику.
— Расскажи мне что-нибудь, — вдруг попросил Виктор.
— Я тебя не буду отвлекать?
— Нет. Что-нибудь про себя. Какой твой любимый цвет?
— Самый любимый — синий, но ещё мне нравятся пастельные, как, например, эта желтая юбка. Мне нравятся розовые очки, чёрные галстуки, белые блузки. Цветочки всех расцветок, но особенно — фиолетовые. Мой любимый десерт — это шоколад. Шоколадный тортик с шоколадной начинкой под шоколадным ганашом с шоколадной крошкой. Я люблю печь сама, но здесь, правда, это не очень удобно. Ещё мне нравятся разные чаи и красивые заварники. И шляпки разные.
— А что тебе не нравится?
— Холод, пустой холодильник, грязь, большие ножи, открытый огонь. Я очень боюсь вида крови и не умею плавать…
— Правда?
— Да, — пожала плечами Лика. — Папа все время занят, а мама и сама не умела.
Виктор встретился с ней взглядом, словно спрашивая разрешение задать этот вопрос.
— Она умерла, — выражение лица Котиковой сказало ему, что в эту тему уходить не надо.
— Это и есть вся твоя семья?
— Ещё бабушка с дедушкой есть по папиной линии, но они живут заграницей. А у тебя кто есть? Какая у тебя вообще фамилия?
— Васнецов. У меня здесь почти вся семья: родители, двое бабушек с дедушками, старший брат — он работает на тракторе — и ещё один, он сейчас в армии.
— Надо же: у вас одни мальчики, у нас одни девчонки.
— Здесь в целом немного девочек: обычно в старших классах все уезжают в города, в колледжи и лицеи. А ты наоборот — сюда.
— Так получилось, — вздохнула Лика.
— Ты не хотела переезжать?
Котикова схватилась за тряпку и стала протирать столешницу, прячась от его взгляда.
— У меня… некоторые проблемы со здоровьем. И врач посоветовал мне и Ане полностью сменить обстановку, тёплый климат и свежий воздух. Тут папа вспомнил про прабабушкин дом.
— С сердцем? У моего дяди какая-то хроническая фигня, те же рекомендации.
— Почти — с нервной системой.
— Я уверен, здесь ты поправишься, — заявил он. — Никаких самолётов, никаких машин, магазинов, интернета и химии. Скука смертная!
— Чего же ты тогда не уедешь в город? Или в армию собираешься?
— Да так, — Виктор сделал вид, что очень заинтересовался пробником.
— А кем ты собираешься стать?
— Лика, ты как моя мать, — усмехнулся он.
— Да я просто спросила. Узнать о твоих увлечениях.
— А ты?
— Я хочу быть журналистом. Или редактором в издательстве. Это можно на журналистику, филологию, даже лингвистику, но мне не очень нравятся иностранные языки.
— Я бы посмотрел твоё интервью.
— Спасибо. Так, а ты?
— Мой дед работал на молочной ферме, мой папа, мои дяди и я буду, — сказал он как-то обречённо.
— Ты не горишь желанием, — заметила Лика. — Неужели не хочешь чего-то другого? Большего?
— Лика, я за пределами этой деревни был три раза в жизни, я мира не знаю, куда я могу пойти?
— Тогда тем более! Взять и выйти, посмотреть! Посмотреть на мосты в Питере, на соборы в Москве, на пальмы в Сочи, на море, в конце концов, на море!
— Я был на Чёрном, ничего интересного: солёное, грязное и холодное.
— На другое. На Средиземное, на Финский залив, на море Лаптевых, на океан. Представь, что ты выходишь из отеля и перед тобой бегают вараны и
