Снегурочка - Татьяна Ткачук
Маленький Дима взял Захара за руку и потянул за собой. Тот послушно следовал за мальчуганом, и Наташа пошла за ними. Елена Сергеевна ушла на кухню.
Они уже входили в гостиную, откуда доносились приглушенные звуки «Голубого огонька», когда из другой комнаты показался молодой мужчина лет тридцати пяти, в светлой рубашке с закатанными до локтя рукавами и темных брюках — черноволосый, высокий и с такими же пронзительно-зелеными глазами под черными ресницами, какие достались его сынишке. Их несомненное сходство сразу бросалось в глаза.
Мужчина окинул внимательным взглядом обоих пришельцев и негромко сказал:
— Здравствуйте! Что ж, Димка! Вот и Дед Мороз к тебе пришел! Да еще и со Снегурочкой, — короткий взгляд в сторону Наташи, и она вдруг почувствовала себя нанизанной на булавку бабочкой, которую пристально изучает ученый-энтомолог. — Вот ты и дождался!
— Простите, — тихо сказала она, оправдываясь за поздний визит.
Но тут взял бразды правления в свои руки Захар, вспомнив, наконец, что вообще-то это он главный в их тандеме. Он прокашлялся, прочищая горло и гулко заговорил:
— Так-так-так! Это тот самый мальчик Дима, который весь год хорошо вел себя?
— Да-да! Это я! — закричал радостно ребенок, подняв руки с растопыренными пальчиками вверх.
— И это тот самый мальчик Дима, который вместе с папой написал мне письмо? — не унимался сказочный персонаж.
— Па-ап? — вопросительно повернулся к отцу малыш.
— Ну, вспомни, сын! Мы же с тобой писали письмо Дедушке Морозу! Ты еще тогда попросил себе самый лучший подарок!.. — напомнил тот.
— Маму? — нерешительно произнес мальчик.
— Э… Нет! — отец, казалось, смутился. — Ты попросил разных сладостей!
— А-а-а-а! — протянул Димка. — Я вспомнил! Дедушка Мороз! Ты принес мне подарок?
— Конечно, малыш! Но ты ведь знаешь, что прежде чем я отдам тебе подарочек, нужно рассказать мне стишок!
— Дим, ты выучил новогодний стишок для Дедушки Мороза? — вклинилась Наташа.
— Да, мы с бабулей учили! — кивнул вихрастой головёнкой тот. — А с папой такую красивую елку украсили! Смотри, Снегурочка! Мой папа — высокий и сильный! Он на самый верх повесил шарики! Смотри, смотри! У нас и огоньки горят на елочке! Это всё мой папа сделал!
В дальнем углу комнаты, у окна, и впрямь, переливалась гирляндами разноцветных огней высокая пушистая красавица — настоящая, распространявшая в тепле гостиной пряный хвойный аромат. При последних словах мальчика Наташа невольно обратила на Антона взгляд, и ей почудилось, что мужчина немного смутился от этого столь явного расхваливания его персоны собственным сыном.
Потому что, коротко прочистив горло, он поспешно произнес:
— Дедушка Мороз, да ты садись вот сюда, на диван! Стихотворение-то у Димки длинное получилось. А ты старенький, ноги больные. Пока выслушаешь до конца — устанешь стоять…
— И то верно, м-м-м… Как зовут-то тебя?
— Антон, — с едва заметной улыбкой ответил молодой мужчина, почему-то глядя при этом на Наташу.
— Да-да, Антон, — ничего не заметив, повторил Захар и, притворно громко кряхтя, уселся на диван.
— Ох, Дедушка старенький, ножки больные! Весь день на ногах был Дедушка Мороз! Вот, теперь посижу, отдохну да стишок твой, мальчик Дима, послушаю! Давай, начинай!
Наташа, стараясь сделать это незаметно, переступила гудевшими ногами. Каблучки на сапожках хоть и были невысокими, однако же, она весь день сегодня провела на ногах, и с каждой минутой стоять на них становилось все труднее.
И это ее движение не укрылось от внимательного взгляда зеленоглазого Антона, потому что он оказался вдруг в какой-то момент за ее спиной и, слегка склонившись к уху девушки (Димка в это время уже самозабвенно декламировал стихи), тихо произнес:
— И ты, Снегурочка, садись! В ногах правды нет!
Она вздрогнула от неожиданности, но с благодарностью приняла предложение хозяина, опустившись на стоявшее сбоку кресло. И едва не застонала от облегчения. Но тут же собралась снова. Подумала только, что придется ей сегодня держать ноги в расслабляющей ванночке. Иначе завтра не сможет стоять…
Девушка сидела, прислушиваясь к голосу мальчугана и украдкой оглядывая убранство комнаты. Гостиная была довольно просторной, в центре ее сейчас стоял большой прямоугольный стол, накрытый нарядной льняной скатертью с каймой в виде узора из еловых веточек, украшенных красными круглыми ягодками. На скатерти горделиво стояли блюда и салатники с новогодними яствами, на плоских больших блюдцах красовалась разнообразная нарезка. Наташа почувствовала, как рот ее наполняется голодной слюной, а желудок вдруг в это же самое время позорно громко забурчал, выдав свою хозяйку с головой. Девушка затаила дыхание и опустила глаза, чувствуя, как мучительный румянец растекается по лицу и опускается на шею, прячась под воротником-стойкой голубой приталенной шубки. Она сжала пальцы в кулаки, молясь про себя, чтобы Антон ничего не услышал. Но, видно, сегодня был не ее день.
Мужчина, конечно, сделал вид, что ничего не произошло, но явно же все увидел и услышал. Маленький Димка все так же увлеченно рассказывал длиннейшее стихотворение, а Наташа вдруг с ужасом видела, что Захар сидит и просто СПИТ! Глаза его были закрыты, голова немного опущена, а грудь под бородой мерно вздымалась, и сама борода эта приподнималась: вверх — вниз, верх — вниз…
*
5
Наташа огромными глазами посмотрела на хозяина квартиры и чертыхнулась про себя: он, конечно же, тоже увидел спящего Деда Мороза. Лукавая улыбка змеилась по четко очерченным губам Антона, и, поймав испуганный взгляд девушки, он молча поднес указательный палец к этим самым губам. А потом едва заметно покачал головой, призывая ничего не предпринимать.
Наташа зажмурилась, чтобы не видеть позора своего напарника. Такого провального новогоднего «чёса» у нее еще не было! Да еще и предатель-желудок опять громко напомнил о себе!
Девушка с силой прижала обе ладошки к животу, стараясь утихомирить рулады голодного организма. На ее щеках сейчас спокойно можно было бы поджарить яичницу!..
— Всё! — громко воскликнул Димка и удивленно посмотрел на Деда Мороза, который даже не проснулся при этом. — Ой! Пап!
— Тсс! — шикнул на него отец. — Видишь, дедушка устал? Давай пока не будем его будить?
— А мой подарок? — растерянно спросил мальчик, и его рот превратился в месяц, опущенный
