Джулия Тиммон - Чужая жена

Курту показалось, что щеки Мораг Уиндленд порозовели. Она посмотрела на Нэнси с материнским теплом во взгляде и грустно улыбнулась.

— Вы заблуждаетесь, дорогая мисс…

— Просто Нэнси, — подсказала молодая женщина естественно и ненавязчиво.

Курт напрягся, боясь, что, как и в случае с ним, Мораг Уиндленд пропустит ее слова мимо ушей. Но та согласно кивнула и продолжила:

— Вы заблуждаетесь, дорогая Нэнси. Ничего благородного в этом нет. Вот если бы я отреставрировала замок лет пятнадцать назад, когда папа был еще жив и здоров, если бы преподнесла ему такой подарок, тогда да. — Она махнула рукой. — Теперь же я занимаюсь этим исключительно для себя, от нечего делать. У меня ведь нет детей, а муж, сколотив состояние, недавно умер. Вот я и решила распорядиться хотя бы частью этих денег.

Курт пристальнее всмотрелся в ее лицо — гладкое, почти без морщин, с тщательно нанесенным макияжем. Какая она на самом деле? — подумал он, чувствуя, что странным поведением владелицы замка совершенно сбит с толку. Надменная и обожающая повелевать или же склонная к самокритике и несчастная? А может, просто непредсказуемая? Может, ее характер напрямую зависит от настроения?

Он взглянул на спокойное сосредоточенное лицо Нэнси, и ему в голову пришла вдруг странная мысль: вот у нее все наоборот. Даже в самом дурном расположении духа она сто раз задумается, прежде чем кого-нибудь обидеть, оскорбить, унизить.

Курт удивился, что с такой уверенностью судит о человеке, с которым познакомился буквально полчаса назад. Торопиться с выводами ему было несвойственно даже в юном возрасте. Что за секрет таило в себе это фантастическое создание с нереально выразительными глазами и множеством косичек на голове? Почему уже сейчас Нэнси казалась ему близкой по духу, звала и манила, даже не глядя на него, разговаривая вовсе не с ним? Может, они знали друг друга в прошлой жизни? Более того, были связаны какими-нибудь обязательствами — родственными, супружескими…

Обязательства. Курт опять размышлял о них, как в субботу вечером, когда только узнал от Генри о существовании Нэнси Минтон. Что бы это значило?

— Вы делаете это не исключительно для себя, — сказала Нэнси в ответ на признание Мораг Уиндленд. — Когда замок будет восстановлен, сюда хлынут туристы. Только вообразите, с каким восторгам будут лазить по этим башням детишки, сколько радости подарят эти просторы влюбленным парочкам. — Она повернулась и обвела рукой прилегающую к замку землю.

Курт тут же представил, в какой чудный пейзажный парк можно будет преобразить неухоженные заросли, вплотную подступившие к замковым стенам. С помощью денег покойного мистера Уиндленда замок имел все шансы из исторической достопримечательности превратиться еще и в чудесное место отдыха для любителей окунуться в атмосферу седой старины. Наверное, Мораг Уиндленд посетили сейчас те же мысли — когда Курт посмотрел ей в глаза, они оживленно горели.

— Наконец-то! — воскликнул парень, мучившийся с замком. — Я уж подумал, что придется ломать дверь.

Послышался грохот и жуткий скрип.

2

Едва войдя в замок, Курт понял, что за полтора месяца проект реставрации ни за что не сделать. Мастера по воле владельцев замка десятилетиями украшали его каменной резьбой и гобеленами, цветными витражами, деревянными балюстрадами и галереями. Следовало тщательно изучить сохранившиеся в библиотеке документы по истории замка, чтобы отбросить все наносное, неценное, восстановить утраченное, чтобы сооружение предстало в своем истинном, величественном виде.

Мысль Курта напряженно работала, когда его взгляд ненароком остановился на идущей чуть впереди Нэнси. Он мог видеть лишь часть ее лица, но все равно сразу заметил, как оно сосредоточенно. Она тоже подмечала каждую деталь, тоже прикидывала, как надлежит выполнить работу. В какой-то момент Курту даже показалось, что они с Нэнси смотрят на древние стены и потолки совершенно одинаково, и от этого у него перехватило дух.

Лестница, расположенная напротив входной двери, вела наверх, на галерею, стены которой украшали покрытые толстым слоем пыли потемневшие от времени портреты и оружие.

Генри жестом велел всем остановиться и повернулся к раскрасневшейся не то от волнения, не то от застоявшегося, пропахшего пылью воздуха Мораг Уиндленд.

— Следует соблюдать крайнюю осторожность.

Миссис Уиндленд понимающе кивнула, но возразила:

— Знаю, но полагаю, ничего страшного не приключится. Папа постоянно повторял, что замок настолько прочный, что простоит еще много веков.

Курт и Нэнси как по команде повернули головы и изучающе посмотрели на ближайшую стену, а потом на сводчатый потолок. Да, бояться обрушений и в самом деле не стоит, решил Курт и понял по выражению лица своей спутницы, что она разделяет его мнение. Очередное подтверждение того, что они мыслят одинаково, так его обрадовало, что он насилу сдержался, чтобы не схватить и не сжать ее руку.

— Тем не менее предусмотрительность никогда не бывает лишней, — деловито сказал Генри. — Так что лучше не опираться на перила и смотреть под ноги.

Но Мораг Уиндленд в этот момент разглядывала портрет мужчины в вороненых латах, держащего в руке шлем с плюмажем. Черты его лица, как и герб в правом верхнем углу полотна были едва различимы.

— Какой позор! — воскликнула она, всплеснув руками. — Я практически ничего не знаю о своих предках! Только самую малость, то, что запомнила из рассказов папы. — Она виновато посмотрела на сопровождающих ее людей. — Мои бабушка и дедушка эмигрировали в Штаты в начале Первой мировой войны. Отец и дядя Малколм родились уже в Индианаполисе. У дяди детей не было, он погиб довольно молодым и совершенно нелепо — на охоте. Так что замок принадлежит мне одной.

Миссис Уиндленд нахмурилась, всматриваясь в картину.

— Как думаете, это можно восстановить? — спросила она с надеждой.

— Что именно? — поинтересовалась Нэнси.

— Ну, все эти картины? — Владелица замка махнула рукой в сторону боковой галереи, на стенах которой тоже виднелись сильно потрескавшиеся холсты в некогда золоченых, а теперь потемневших резных рамах. — Возможно, некоторые из них написаны Эстеллой, родной сестрой моего деда. Он много о ней рассказывал, говорил, что сам Тернер находил ее прирожденной пейзажисткой.

— Думаю, об этом нужно говорить со специалистами, — ответила Нэнси и в свою очередь спросила: — Насколько я поняла, здесь есть библиотека и архив?

Миссис Уиндленд энергично закивала, и пушистые завитки ее белых волос, уложенные на висках, затрепетали, как лебяжьи перья.