Сьюзен Барри - Билет в неизвестность

Они вошли в кабинет, и графиня начала долгий рассказ о новых симптомах своего недуга, недавно обнаруженных ею. Подробно описав их, она послала врачу свой самый томный взгляд, откинулась на спинку кресла, как будто охваченная внезапным приступом слабости, и как бы невзначай завела руки за голову, что очень выгодно обрисовало ее грудь. Графиня просидела так минут пять, пока доктор Андреас открывал окна, пытаясь избавиться от запаха ее духов. Она уже давно пыталась его соблазнить, но каждый сеанс заканчивался полным провалом. Это было так неожиданно, так заинтриговывало, что она пыталась делать это снова и снова. Как раз в самый ответственный момент его секретарша заглянула в кабинет и, зыркнув своими глазищами, сказала, что доктору позвонили по очень важному делу.

Выйдя из кабинета, Люсьен сказал: – Лизель, ну почему я должен терять время на эту женщину, когда в мире столько людей, которые действительно нуждаются в профессиональной и квалифицированной помощи?

Она, не ответив, немного поправила прядь волос, спадавшую ей на лицо, и бесстрастно продолжала слушать его возмущенную тираду. Лизель Нейгер работала секретарем у доктора Андреаса уже больше трех лет и великолепно справлялась со своими обязанностями, шеф очень ее ценил. Но и к ее исключительно привлекательной внешности он, видимо, относился как к еще одному профессиональному достоинству. Доктор как будто не замечал ее пышных волос, манящих карих глаз, пухлых губ. Он проявлял к ней не больше интереса, чем к своим титулованным пациенткам, а многие из них были чудо как хороши собой. Самое обидное, что ее шеф обладал таким природным обаянием и тактом, что у каждой женщины наступало мгновение, когда рядом с ним она чувствовала себя единственной и неповторимой. И любая рано или поздно делала безуспешные попытки добиться его особого расположения.

– В один из таких дней, – продолжал он развивать тему, – я брошу всех этих, с позволения сказать, «пациенток» и полностью посвящу себя клинике. Там от меня гораздо больше пользы, чем в обществе этих милых дам.

Лизель слышала все это столько раз, что только улыбнулась и, заглянув в блокнот, напомнила, что следующая встреча с графиней назначена на следующую неделю, на это же время.

– А также на следующей неделе у вас медицинский конгресс в Вене, – добавила она.

– Ах да! Представляешь, совершенно забыл! Я ведь только сегодня из Лондона. – Сказав это, он уставился на ковер под ногами, как будто увидел его впервые. Лизель подумала, что она – единственный человек, перед которым доктор Андреас не боится казаться смешным. – Знаешь, в самолете была одна дама, которая сказала, что убегает от чего-то. Вот странность, не могу об этом забыть. Мне все время хочется узнать, от чего это она убегает.

– Да? – рассеянно сказала Лизель и с недоумением поглядела на доктора.

– Это была настоящая английская леди.

– Неужели? – пробормотала фрейлейн Нейгер, уже углубившаяся в чтение тезисов доклада, которые ей нужно было перепечатать и отправить в Вену. Она-то о конгрессе не забывала ни на минуту.

Доктор снова стал ходить взад и вперед по комнате, потому что на него нахлынули воспоминания. А каждый раз, когда это происходило, он чувствовал беспокойство, и ему хотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы вновь забыться. Эти серые глаза из прошлой жизни никак не давали ему покоя. Они преследовали его, забыть их было невозможно.

Мысленно он перенесся на много лет назад…

– Я никогда не смогу вернуться домой. – Она подняла от книги затуманившиеся глаза. – Знаешь, я так боялась, что этот семестр в нашей жизни последний. Папа никогда не позволил бы тебе появиться в его доме. Ну, еще бы, у тебя, кажется, нет перспективы когда-нибудь попасть в палату лордов! Получается, напрасно я беспокоилась. У папы немножко изменились планы. Я, кажется, не рассказывала тебе, что год назад он женился?

Люсьен и Барбара готовились к своему последнему экзамену. После него их веселому студенческому роману должен был прийти конец. Оба грустили об этом потихоньку друг от друга, но их ожидало слишком разное будущее. Люсьен, скорее всего, станет университетским преподавателем, а кем будет Ба, известно только тому, кто распоряжается судьбами сильных мира сего. Итак, они сидели в библиотеке. Но у Барбары занятия что-то не шли. Прошло больше часа, а она все еще не перевернула ни одной страницы.

– Так вот, в Лондон на той неделе я ездила на крестины. У меня очаровательный братик. Все было очень мило, но под конец папа сказал мне, что не видит моего места в их доме, что лучше бы мне поселиться где-нибудь подальше, если возможно, за границей. Фигуры в его игре поменялись, и мое существование теперь лишено всякого смысла. – Сероватая бледность разлилась по ее щекам.

Сейчас она откинется на спинку кресла и задержит дыхание. Все эти тревожные симптомы Люсьен наблюдал уже несколько дней, с тех пор как она вернулась. По специальности он не был кардиологом, но то, что он видел, не оставило бы никаких сомнений даже у медика-первокурсника…

Доктор Люсьен Андреас встряхнул головой. В его жизни было немало горестей. Но те несколько дней он мог воспроизвести в памяти час за часом. По иронии судьбы именно в те минуты закладывалась основа его нынешнего состояния и положения. Он решил тогда перевернуть мир и бросить его весь к ногам Барбары. Университетская кафедра была забыта, получив диплом, он принял предложение одной частной швейцарской клиники. Они поженились и были несказанно счастливы почти целый год, пока…

– Мсье Андреас, я хотел бы поговорить с вами как с коллегой. Обычно мужчин, которые приходят ко мне в кабинет, я поздравляю, но в вашем случае не могу этого сделать. Вам ведь известно, что у мадам Андреас тяжелый порок сердца? Любой другой женщине я рекомендовал бы избежать естественных родов, сделать кесарево сечение, как только это будет возможно. Но положение вашей жены слишком серьезно. Скажу прямо: ее может убить сама необходимость выбора – оставлять эту беременность или нет. Но, конечно, есть небольшой шанс и на благоприятный исход. Не могу вам советовать и не хотел бы обсуждать все это с мадам Андреас лично.

Однако казалось, сама жизнь опровергает слова старого доктора. Беременность вернула Барбаре спокойствие и радость. Приступы перестали так жестоко мучить ее, и это затишье обмануло всех. Роды наступили преждевременно. В такой момент, когда никого не было рядом. В тот вечер ничто не предвещало беды. К ним в гости приходила давняя подруга доктора Андреаса Ольга Спиро, они поужинали втроем, потом Люсьен уехал по срочному вызову за город. Дамы остались посекретничать, но через некоторое время Барбара почувствовала усталость, и Ольга оставила ее. Спустя два часа горничная обнаружила Барбару в глубоком обмороке. Когда пришла помощь, ее сердце уже перестало биться. Ребенок задохнулся.