Диана Стоун - Остров мечты

Обед закончился в девять и, вернувшись в свою каюту, Даньелл стала перебирать в уме все события этого дня. Ей показалось, что атмосфера во время обеда за столом была несколько принужденная. Если Дэвид Нортон и испытывает особое предпочтение кому-то из гостей, то весьма тщательно это скрывает. Даже Лайзе Корелли он не уделял большого внимания, думала Даньелл, снимая с лица макияж. Так что, вероятно, ее предположение, что Лайза любовница Нортона, оказалось ошибочным.

Хозяин яхты сидел во главе стола и время от времени отпускал какие-нибудь остроумные и ироничные замечания. Несколько раз он обращался и к Даньелл. Но все время он оставался холоден как айсберг. Взгляд его стальных глаз мог заморозить до смерти.

Итак, он холоден, ироничен и высокомерен. Не слишком приятное сочетание. Даже красивая внешность не может искупить отрицательных черт его характера.

Даньелл замерла с ватным тампоном в руке, внимательно вглядываясь в свое отражение в зеркале. Если этот человек так ей неприятен, почему же она весь вечер была возбуждена? Почему всякий раз, когда его глаза останавливались на ней, ее сердце замирало, а во рту пересыхало? Может, потому, что под внешней холодностью она заметила горячий темперамент, который он тщательно умел маскировать?

Вместительный салон, в котором они обедали, был великолепен: обшитые деревом и украшенные гобеленами стены, мягкий бежевый ковер, нарядные светильники и роскошная мебель. Однако, несмотря на прекрасную еду и безупречное обслуживание, Даньелл чувствовала себя – она усмехнулась каламбуру – не в своей тарелке, и виной тому был Дэвид Нортон с его непроницаемым лицом, лениво-чувственными жестами и завораживающим тембром голоса.

Хотя Даньелл и решила для себя, что Дэвид Нортон ей не нравится, она тем не менее все время была напряжена и почувствовала облегчение только тогда, когда обед закончился и можно было наконец уйти.

Покидая салон, она услышала, что гости собираются играть в бридж. Она была несведуща в карточных играх, поэтому поспешила скрыться в своей каюте, радуясь возможности побыть наедине со своими впечатлениями и привести в порядок мысли.

Даньелл сняла вечернее трикотажное платье и хотела уже переодеться в ночную рубашку, но потом передумала и надела брюки и блузку, в которых была до обеда. Спать ей пока совсем не хотелось, ведь она вздремнула перед обедом, а читать было нечего. Последние дни выдались слишком напряженными, чтобы она подумала о чем-то, кроме самого необходимого.

На палубе сейчас, должно быть, никого нет, подумала она, а ночь такая восхитительная, просто сказка. Ей вдруг захотелось посидеть в кресле и полюбоваться на ночное звездное небо и на океан в лунном свете.

Даньелл усмехнулась. С чего это вдруг ее потянуло на романтику? Нельзя сказать, чтобы события уходящего дня способствовали этому. Ничто здесь, на яхте, несмотря на ее красоту и изысканность, не навевало романтического настроения. Это, вероятно, потому, что ее владелец был человеком сугубо реалистичным, не интересующимся ничем, кроме умножения своего богатства. Эти его так называемые друзья, по всей видимости, не питают к нему большой симпатии – так же, как и он к ним. Ее отец явно не вписался бы в эту компанию, хотя наверняка чувствовал бы себя более уверенно. Он человек жизнерадостный и имеет опыт общения с богатыми клиентами.

Черт бы побрал этого Дэвида Нортона! Уж слишком сильно он завладел ее мыслями. Скорее бы уж закончился этот уик-энд и она вновь обрела твердую почву под ногами – в прямом и переносном смысле. А пока нельзя ни за что на свете показать Нортону, что он ее волнует.

Даньелл вышла из своей каюты, прошла по коридору и, поднявшись по ступенькам, оказалась на палубе.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как где-то под палубой раздался грохот. Даньелл резко остановилась и непроизвольно ухватилась за поручень. В следующее мгновение оглушительный взрыв сотряс судно и подбросил ее вверх. Все произошло в какие-то доли секунды – настолько быстро, что она даже не успела испугаться. Только что она стояла на палубе, а уже в следующую секунду барахталась в воде.

Даньелл погружалась на дно, в черную глубину вод. Ее обуял ужас; казалось, что сердце вот-вот разорвется на части. Она лихорадочно заработала ногами и руками, чтобы поднять себя на поверхность.

Вынырнув, она жадно глотнула воздух и увидела красный отсвет на воде. Яхта была объята пламенем, из огня доносились какие-то непонятные звуки.

– Помогите! На помощь! – закричала она что было силы.

На яхте царила паника. Метавшиеся по палубе люди, разумеется, не знали, что она уже в воде, а возможно, им и не было до этого дела. Каждый в первую очередь хотел спастись сам, а потом уже спасать других.

В ужасе Даньелл услышала еще один взрыв, потрясший «Морскую красавицу». Это походило на ночной кошмар: сквозь языки пламени и густой черный дым в воздух взлетали какие-то предметы, слышались истошные крики людей. Она снова закричала.

– Спасите! Я здесь! На помощь!

Она не была хорошей пловчихой. Однако на воде умела держаться неплохо. Наверняка кто-то еще должен остаться в живых! – в отчаянии думала Даньелл. О господи, что же теперь будет?!

Однако никого больше видно не было. Может, их выбросило по другую сторону яхты? Ее охватила паника при мысли, что она будет держаться на воде, пока хватит сил, а потом пойдет ко дну.

Обломки яхты, объятые пламенем, с шипением и треском падали в воду. До Даньелл дошло, что нужно отплыть подальше, иначе какие-нибудь обломки могут свалиться на нее.

Она поплыла прочь от горящего судна. И вдруг – о чудо! – наткнулась на какой-то плоский деревянный предмет, вероятно столешницу. С облегчением и возродившейся надеждой Даньелл ухватилась за нее. Теперь есть шанс продержаться подольше. Она огляделась, но в зареве пожара людей видно не было. Никого.

Волна отчаяния вновь охватила ее. Неужели больше никто не выжил?! Не может быть, ведь она слышала голоса людей! Наверняка кто-то еще тоже в воде, как и она…

Но где же они?

Целая серия резких отрывистых звуков послышалась со стороны горящей яхты, и в небо поднялись снопы искр. Это походило на какой-то дьявольский фейерверк. Словно загипнотизированная Даньелл не могла оторвать взгляд от этого зрелища, но, когда горящие головешки стали падать неподалеку, ее вновь охватил ужас.

Кое-как забравшись на столешницу, Даньелл легла на нее животом и стала работать руками как веслами. Напрягая последние силы, она гребла прочь от горевшего судна.

Руки вскоре перестали ей повиноваться, и она заплакала. Яхта продолжала гореть, а Даньелл плакала и просила о помощи – теперь уже Господа Бога. Ее знобило. Вокруг не было никаких признаков жизни, и она оказалась обреченной на гибель в океане. Отец теперь останется совсем один, пришла ей в голову горестная мысль. Как же он это переживет?