Совпадение - Наталия Романова
Складывалось впечатление, что Мила Владимировна не останавливалась никогда. Даже стоять спокойно она не могла, переступала ногами в нетерпении или прохаживалась из угла в угол, как пятилетний ребёнок с гиперактивностью.
– Мила Владимировна, не бьётся! – крикнула через весь зал кассирша. – Вы оприходовали?
– Чёрт, чёрт, чёрт, – запричитала Мила. – Там же новое, – Мила рванула в сторону кабинета, по пути дёрнула за рукав Руслана. – Пойдёмте!
В своём кабинете Мила с отчаянием била на клавиатуре. В нетерпении смотрела на принтер. Звонила на кассу, выясняла, упала ли выгрузка. Потом ещё раз молотила по клавишам. Разговаривала с системным администратором, называла его Игоречком, подсказывала, что «надо просто вон ту штуку в углу экрана перезагрузить, и всё заработает».
Она обошла свой стол раз пятнадцать и раз пятнадцать сказала с интересом наблюдающему за ней Русланом: «Сейчас».
В конце раздалось Милино победное: «Чёрт, чёрт, чёрт!». Она схватила листок со свежее–напечатанными ценниками, понеслась в торговый зал.
Руслан остановил Милу, притянул к себе. Не интимно, но достаточно, чтобы нарушить все мыслимые границы личного пространства.
– Ты остановишься, а? – тихо проговорил он.
– Я сейчас, сейчас, извините, пожалуйста, – протараторила она.
Мила тряхнула ценниками, попыталась выкрутится из объятий, но Руслан не выпустил, наоборот, опустил руки на талию и прижали вплотную к себе. Не позволил ей выбраться.
Следующее, что помнила Мила – как она отчаянно и с очевидной охотой отвечает на мужской поцелуй, который не был деликатным или пробующим. Не был он и жадным. Руслан просто накрыл губы со следами блеска своими губами и придерживал затылок Милы, которая с готовностью приоткрыла рот, впуская изучающий язык.
– Что вы делаете?! – Мила отскочила от Руслана, как ошпаренная, предварительно вдоволь насладившись поцелуем.
– Я должен был остановить тебя. У меня уже в глазах рябило от мельтешения.
– Мне нужно… Да я сама эти торты есть буду, если они не продадутся до полуночи!
– Мила Владимировна, разберут твои торты, куда денутся. Сядь, дух переведи, новый год скоро, – спокойно ответил Руслан.
– Ой, – щеки Милы вспыхнули алым. – Вот, – она полезла в ящик стола, достала деньги, остатки выгребла из кошелька, пересчитала пятидесятирублёвые купюры, уложила их ровными стопочками. – Спасибо вам большое, возьмите, – она показала рукой на ровно лежащие купюры. – Ровно две тысячи.
– Не надо, – Руслан посмотрел на Милу. – Забери свои кровно заработанные.
– Но? Как же? Мы договорились, возьмите. Вы заработали.
– Я пошутил, Мила. Не нужны мне твои деньги, убери. Считай, что свою плату я уже получил.
– Получил он, – пробурчала себе под нос Мила.– Интересно, что бы сказала жена, если бы узнала о такой «оплате».
– Мы же не скажем, – Руслан всё-таки услышал. – Не помню, чтобы тебя волновала моя жена несколькими минутами раньше.
– Ну, это же не моя жена, – Мила наиграно растянула губы в улыбке.
Глава 4
Новый год Мила встретила с дочкой, которая визжала от радости, получив от Деда Мороза живого декоративного кролика. Всю ночь следила, чтобы кролик ел, пил, просила разрешить ему гулять по квартире, выйти из клетки.
Мила, естественно, разрешила. Она настолько редко видела дочку, что следы жизнедеятельности кролика уверенно уходили на второй план. Лиза радовалась и обнималась, обещала вести себя хорошо-хорошо и всегда-всегда делать домашнее задание. Что маме нужно, кроме искренней, счастливой улыбки ребёнка?
Через пару дней «Базилик» открыл двери покупателям. Мила была на рабочем месте, включала одной рукой компьютер, другой наливала всё никак не заканчивающийся отвратный кофе.
Руслан барабанил пальцами по коже руля. Он старался сдерживать недовольство, терпеливо проговорил ещё раз то, что говорил до этого уже момента не один раз. Снова и снова, как заведённая шарманка. Без толку.
Новый год прошёл, отгремел фейерверками и детским смехом, а старые проблемы остались, точно так же, как невозможность их решить, скорее уж – нежелание решать.
Мила куталась в пуховик, натянула шапку почти до глаз. Прикрывая руками в варежках подбородок, она бежала в сторону станции метро. Невольно остановилась, заметив знакомый седан из которой выходила всё та же женщина в дорогой шубе.
– Садись, Руслан открыл дверь машины, едва его спутница смешалась с толпой. Посмотрел на замёрзшую Милу. – Не будь ребёнком, садись, нос уже посинел.
– Спасибо, Мила устраивалась в удобном кресло, принялась греть руки в потоке горячего воздуха.
– Где машина? – спросил Руслан.
– Не заводится на морозе. Проблемы с аккумулятором, наверное, я не уверена, так сосед сказал… Хорошие духи.
Мила повела носом, пассажирка, только что вышедшая из автомобиля, оставила шлейф цветочно-пряного аромата.
– Да, хорошие… Мы разводимся, – Миле показалось, что Руслан говорит лобовому стеклу, но на всякий случай кивнула. – Подали на развод месяц назад. Скоро уже…
Руслан не понял, для чего сказал это. Его мысли блуждали далеко за пределами салона седана.
– Плохо, – Мила вздохнула и покосилась на пару мягких игрушек на заднем сиденье авто.
– Плохо, – машинально подтвердил Руслан.
– Почему разводитесь? Можешь не отвечать, конечно.
Для чего Мила задала этот вопрос, она и сама не поняла. Любопытно ей не было. Просто, чтобы что-то сказать? Заполнить неуютную тишину словами? Скорей всего…
– У неё другой. Банально.
– Как самому, так все герои, а женщине, выходит, ничего нельзя. Женщину нельзя простить? Может, это просто… интрижка.
Мила мгновенно вспомнила поцелуй в кабинете. Не слишком-то Руслан был похож на человека, который раскаивается в собственном поступке. Скорее – на твёрдо отдающего отчёт в своих действиях, уверенного в себе, собственной неотразимости ловеласа. Кобеля, если говорить совсем простым языком.
– Почему «нельзя простить», можно, конечно. Всё можно простить. У нас двое детей, не до принципов, – Руслан продолжил пялится в лобовое стекло. – Простишь, куда денешься. Я ведь и сам не ангел… Только ей прощения моего не нужно. И меня прощать она не собирается.
Мила вздохнула. Смотрела в окно на неспешно проплывающими людьми, которые кутались в шубы, тёплые пуховики. Дети шли с замотанными шарфами носами. Только молодые парни шли без шапок, отважно морозя себе уши и
