Виктория Лайт - Девушка по вызову

– Я бы хотела увидеть Эдди, – негромко, но твердо произнесла она. – Вы не проводите меня к нему?

– Проводить вас к Эдди… – эхом повторил Фултон и отпил еще глоток. – На сколько времени вас наняли, напомните мне, пожалуйста.

– С половины девятого вечера в пятницу до вечера воскресенья.

– И позвонила вам бабушка?

– Простите?

– Я имею в виду Барбару Клеверли.

– Да, позвонила миссис Клеверли, – кивнула Келли. – Бабушка? Вы назвали ее бабушкой? Она сказала, что Эдди – это ее внук, а получается, что правнук?

– Почему правнук? – усмехнулся Фултон. – Внук. Я и есть Эдди.

За время своей работы в «Суперняне» Келли приходилось сталкиваться со многим и слышать всякое. Она старательно вырабатывала в себе хладнокровие, потому что лишь спокойствие и выдержанность помогали ей во всех внештатных ситуациях. Но сейчас она открыла рот и вытаращила глаза, не в силах вымолвить ни слова. Этот красавец с опухшей от сна физиономией – Эдди Фултон? Восьмилетний внук миссис Клеверли? Кто из них двоих бредит?

– Да, я удивлен не меньше вас, – произнес мужчина, вставая. – На бабушку иногда такое находит.

– Но она сказала, что Эдди восемь лет!

– Когда-то мне было восемь. С тех пор немало воды утекло. Бабушка просто забыла. С ней такое случается. Возраст, знаете ли…

– Вы меня разыгрываете.

– Показать документы? Вспомнить бы, куда я задевал права… – Он сморщил лоб, якобы припоминая. – А, должны быть в кармане пиджака, в котором я вчера… Впрочем, неважно, сейчас принесу.

Роджер или Эдди поднялся на второй этаж и вернулся с правами.

– Держите.

Келли изучила их до последней точки. Ошибки быть не могло. Под фотографией красавца значилось имя Эдуарда Фултона.

– Значит, вы действительно Эдди, – прошептала Келли, возвращая права владельцу.

– Точнее Эдуард Грэхем Фултон. Но если вам больше нравится Эдди, я согласен потерпеть.

Келли провела рукой по лбу.

– Я д-должна п-позвонить, – пробормотала она, заикаясь. – Немедленно.

– Пожалуйста, – любезно улыбнулся он. – Телефон вон там, на столике за лестницей.

На негнущихся ногах Келли подошла к столику и сняла трубку. Агнесс должна быть сейчас дома. Ох, как она разозлится, когда узнает, в чем дело…

– Агнесс Мерчисон у телефона, – раздался в трубке бодрый голос директора «Суперняни».

– Агнесс, привет, это Келли.

– Келли? Что-то случилось?

У Агнесс было потрясающее чутье на неприятности. К тому же она знала, что Келли на работе и без причины никогда не станет звонить.

– Случилось.

Келли покосилась на Эдуарда, который сидел на нижней ступеньке лестницы и с явным удовольствием слушал ее. Уходить он не собирался.

– В чем дело? – нетерпеливо воскликнула Агнесс. – Ты где?

– В доме Фултонов, конечно.

– Неприятности с Эдди?

Голос Агнесс задрожал от страха. Невозможно представить себе, что с ними сделает влиятельная Барбара Клеверли, если с ее дорогим единственным внучком произойдет что-нибудь кошмарное под присмотром девушки из «Суперняни»!

– С Эдди все в порядке, – с сарказмом произнесла Келли. – Даже более чем. Сейчас он сидит на лестнице в банном халате и пьет виски.

– Коньяк, – шепотом поправил ее Эдуард. – Ненавижу виски.

– Что-о? – Агнесс закричала так, что ее мог услышать весь Тотенхэм. – И ты ему позволяешь?

– А ты думаешь, я могу запретить взрослому мужчине пить?

Агнесс потребовалась целая минута, чтобы осознать сказанное.

– Что ты имеешь в виду, Келли?

– А то, что миссис Клеверли ошиблась. Малышу Эдди не восемь лет, а все тридцать восемь!

Агнесс ойкнула.

– Ты уверена?

– На сто процентов.

– Может, тебя разыгрывают?

– Я видела его права.

– И что теперь делать?

– Я надеялась, ты мне скажешь.

Агнесс снова замолчала.

– Я не могу здесь оставаться, ты же понимаешь, – прошептала Келли, прикрывая трубку рукой. – Глупо нянчиться с взрослым мужиком.

– Ну не скажи, – устало отозвалась Агнесс. – У его бабки могли быть свои причины…

– Старческий маразм!

– Я все слышу, – сказал Фултон.

– Черт, хватит подслушивать! – разозлилась Келли.

– Не чертыхайся! – рявкнула Агнесс. – Возьми себя в руки. У нас есть заказ. Есть даже оплата, которую аннулируют, если мы не выполним свои обязательства. Есть клиентка, в конце концов, старая взбалмошная склеротичка, но очень богатая и влиятельная. Она предупреждала, что няне понадобится терпение. Очень много терпения.

– И что?

– А то, что ты отработаешь субботу и воскресенье, как мы договаривались.

– Агнесс, ты в своем уме? Я не могу!

– Можешь. Подумай о репутации «Суперняни». Мы утверждаем, что беремся за самых трудных детей. Раз Барбара Клеверли считает своего внука ребенком, мы ей не будем перечить.

– Господи, Агнесс, что ты говоришь? Что я буду с ним делать все выходные?

Келли боязливо оглянулась на своего подопечного, но он был целиком и полностью занят своим коньяком и вроде бы ничего не слышал.

– Придумай что-нибудь, – хохотнула Агнесс. – Ты же у нас девушка месяца.

– Ну пожалуйста…

– Никаких пожалуйста.

Агнесс посуровела. Это уже была не подруга, а строгая начальница.

– У тебя есть работа, Келли Хиггинс, так что будь любезна ее выполнить. Да и чего ты нервничаешь? Он наверняка уйдет сейчас куда-нибудь. Ты ему нужна еще меньше, чем он тебе. Всего дел – посидеть в роскошном доме и в бассейне искупаться. Звони, если что.

– А толку? – уныло спросила Келли.

– Все равно звони. Хочу быть в курсе того, как у вас идут дела.

Агнесс хихикнула и отключилась. Келли со злостью бросила трубку на телефон.

– Поаккуратнее, пожалуйста, с моим имуществом, – назидательно сказал Эдуард.

Келли посмотрела на него. Он по-прежнему сидел с бокалом на лестнице и жизнерадостно улыбался. Она вздохнула. Предстояли очень нелегкие выходные.

Дневник Авроры Каннингэм

27 августа

Я вернулась домой только вчера, а кажется, что живу здесь целый год. Школа осталась далеко позади, что, с одной стороны, хорошо. Мне не надо больше ничего учить и до дрожи в коленях бояться строгую сестру Агату. Но есть и плохая сторона. Если все в жизни будет теперь происходить так быстро, то я оглянуться не успею, как стану такой же, как тетя Мэгги, – старой и ворчливой.

Хотя сейчас лучше не думать о плохом. Сегодня мама повезла меня по магазинам. Она говорит, что я одеваюсь просто ужасно и что за несколько дней мне надо срочно привить вкус. Девушка из хорошей семьи должна выглядеть как картинка, а не как монашка. Интересно, с какой стати тогда они отдали меня в школу доминиканского ордена «Сестры Марии». Дань маминому католическому прошлому, я полагаю. Но в таком случае тем более несправедливо обвинять меня в том, что я не умею одеваться!