Вера Армстронг - Гранит и бархат
Теперь Селина была готова к приходу Адама. То, как он использовал ее неведение, чтобы пробиться к Мартину, разозлило ее настолько, что она была готова убить его. Это он один виноват в сердечном приступе дяди. И за это он заплатит!
Наверное, он на мели и решил нажать на Мартина, чтобы тот раскошелился и заплатил за его молчание об их истинных отношениях.
Он еще не знает, что его ждет! Угроза вызвать полицию — это меньшее из того, что его ждет!
Ее нервы напряглись до предела, когда она услышала звонок в дверь, в мгновение ока ее гибкое тело, когда она вышагивала по роскошному персидскому ковру, уподобилось свернутой пружине. Он был здесь.
Она предупредила Мэг, что ждет посетителя, и попросила ее проводить его прямо в гостиную. И теперь Селина взяла себя в руки и подошла к обитому гобеленом креслу с высокой спинкой, стоявшему у огромного каменного камина.
Сев в кресло, она повернула лицо к потрескивавшим поленьям и, заслышав неторопливые шаги Мэг в большом холле, взяла с журнального столика журнал и открыла его.
Когда этот негодяй увидит, что это за дом и квартал, в котором они теперь живут, он, возможно, удвоит свои требования! Она напрягла слух, ожидая услышать его приближение, и была противна самой себе, когда вспомнила, как растаяла от бархатного звука его голоса, как вздрогнуло тогда ее тело, как она мечтательно гадала, соответствует ли внешность этого человека его голосу.
Она отбросила эти воспоминания и надела на лицо маску холодной надменности. Какова бы ни была его внешность, Адам Тюдор получит то, что ему причитается!
И вот он сам в комнате, официально представленный Мэг:
— Мисс Селина, к вам мистер Тюдор. — Она не слышала этих слов, у нее перехватило дыхание и потемнело в глазах.
Он действительно соответствовал своему голосу, и даже более того. Ничего общего с опустившимся, неотесанным слабаком, которого она представляла. Он был шести с небольшим футов роста, прекрасно сложен и одет в великолепный костюм, приобретенный скорее всего на Савиль Роу, белая рубашка и темные кожаные туфли были несомненно итальянского производства, причем самого высокого качества.
Она заставила себя встать, стараясь унять дрожь в ногах, посмотреть в его не правдоподобно зеленые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, отмечая и жестковатые линии на невероятно красивом мужественном лице с крупными чертами, и большой рот, который, как она почувствовала, мог быть и жестоким, и чувственным.
Она с трудом сглотнула слюну и, проигнорировав протянутую руку и приветствие, произнесенное этим невозможно волнующим голосом, высоко подняла голову.
Доминик был неправ, говоря о нем, как о попрошайке. Он бы не стал попрошайничать, даже если бы от этого зависела его жизнь. Достоинство сквозило в каждой черте его лица, в каждом дюйме его тела с широкими плечами и узкими бедрами. Этот человек явно был эгоцентриком, хорошо знал, чего он хочет, уверенно шел к цели и брал свое.
Устранить его из жизни Мартина будет намного труднее, чем она себе это представляла. Но она была полна решимости добиться этого.
Устремив на него свои золотистые, сверкающие презрительным блеском глаза, Селина отбросила гриву непослушных золотисто-каштановых волос, приручить которые ей так и не удалось, и сразу заявила ему:
— Я не знаю, зачем вы пришли. Но в любом случае, вам придется уйти с пустыни руками. Прямо сейчас. И я надеюсь, мистер Тюдор, вы меня поняли.
2
Тишина. Такая напряженная, такая глубокая, что на секунду Селине показалось, что мир остановился.
И в этой тишине чуть приглушенный зеленоватый свет его глаз скользнул по ней с головы до пят, затем он более медленно повторил этот путь, останавливаясь на каждом изгибе ее стройного тела и заставляя сжиматься под этим оценивающим мужским взглядом. Она выдержала его оскорбление, стараясь даже намеком на возмущение или гнев не выдать того, что заметила этот взгляд.
Селина старалась подавить предательскую дрожь в разгоряченном теле. Она с ужасом почувствовала, как внутри нее полыхает огонь, как напряглась ее грудь, как будто его изящные руки с длинными пальцами повторяли движение глаз…
— Невероятно. — Это единственное слово висело в неподвижном воздухе. Она облизнула губы и заметила, как он поймал взглядом ее невольное движение, и его собственные губы приобрели поразившую ее чувственность. Изо всех сил она старалась найти в себе силы, чтобы одержать победу над этим негодяем.
Он прошел на середину со вкусом обставленной комнаты, и ей казалось, что эти несколько шагов являются вторжением. Надо показать, что она не отступит, и что единственное слово, произнесенное им, относится к тому, что она сказала. И сделав на этом слове ударение, Селина продолжила:
— Невероятно, что вам указали на дверь? Вам придется поверить в это. Вам здесь нечего делать. Вы здесь лишний.
— Я в этом не уверен. — Глубокий волнующий голос, в котором слышалась едва заметная насмешка, обволакивал ее, заставляя осознавать то, что происходит с ней помимо ее воли в то время как его глаза продолжали жадно смотреть на ее губы.
Ему, кажется, тридцать семь, и последние двадцать из них он прекрасно знал, какой эффект производит на женщин, подумала она язвительно. И совершенно очевидно, что когда ему нужно, он пользуется слабостью женских сердец.
Но она не какая-нибудь пустоголовая бабенка и знает, чего стоят его слова с подтекстом. И когда он сказал:
— Но вообще-то я пришел поговорить с Мартином, — она смогла холодно ответить ему:
— Его здесь нет. Боюсь, что вы понапрасну теряете время.
— Я бы не назвал знакомство со столь восхитительной амазонкой напрасной тратой времени. — У него хватило наглости улыбнуться ей и подойти поближе, так, что она почувствовала тепло его тела и отметила, что их разделяют какие-нибудь несколько сантиметров. Однако Селина сжала зубы и заставила себя стоять на месте, когда он взял ее за подбородок своей горячей рукой и, глядя в кипящее золото ее глаз, спросил мягко:
— Не могу понять, откуда такое враждебное отношение?
Он пытается использовать свое мужское обаяние, чтобы взять над ней верх — это уж слишком! Она дернула головой, освобождаясь от его прикосновения, и разметала при этом по плечам свои роскошные волосы. Ее глаза пронзили его взглядом, полным возмущения и гнева:
— Не сомневаюсь, что вам прекрасно известно, откуда! — Однако она решила, что нельзя терять самообладания и продолжала, стараясь говорить ледяным тоном:
— Как я вам уже сказала, его нет дома. Пожалуйста, уходите.
