Бетти Нилс - В огне страсти

— При каких обстоятельствах вы встретились?

Софи не отвечала, и Ионхер ван Остервельд вкратце рассказал, как было дело. Она слушала его низкий голос и удивлялась тому, как легко он мог все обращать в шутку. Всю вину за случившееся он, правда, взял на себя. Софи стало слегка не по себе, но она вдруг вспомнила, как он назвал ее «любезной мадам». От этих воспоминаний ее щеки вспыхнули вновь. Они покраснели еще больше, когда она, отважившись взглянуть на него в момент разговора, встретилась с его глазами — по ним было видно, что обстоятельства их встречи немало его позабавили.

Ее крестного отца история их с голландцем знакомства, казалось, тоже изрядно развеселила, и он в свою очередь с жаром пустился рассказывать разные смешные эпизоды из собственной жизни. Билл воспользовался моментом и наклонился к Софи.

— Сестра Гринслейд, вы не забыли, что пригласили меня на ужин в субботу? — торопливо спросил он. — Вы не передумали?

Софи тепло улыбнулась:

— Конечно нет. Приходи пораньше, и мы сыграем в монополию или в канасту после ужина.

Она поднялась, намереваясь уйти. Мистер Радклифф прервал свою негромкую беседу с голландцем.

— Твоя тетя, Софи, ждет вас всех в воскресенье, она просила меня напомнить тебе об этом.

Софи стояла в дверях, очень изящная в голубом халате и колпаке, который не сняла, даже когда пила чай, сидевшем на ее аккуратной головке как чудесная бабочка. Все трое пристально наблюдали за ней. Она посмотрела на своего крестного:

— Спасибо, дядя. Мы с удовольствием зайдем к вам. Нам будет очень вас недоставать во время вашего отпуска. — Она улыбнулась, попрощалась тихим, приятным голосом и бесшумно закрыла за собой дверь.

Операционная сверкала; Софи немного поболтала с сестрами и отпустила их. Потом пошла переодеться в гардеробную, откуда вышла не менее изящной, чем была в своей рабочей одежде. На ней ладно сидел очень милый твидовый костюм — его интенсивная зелено-коричневая расцветка была ей на редкость к лицу. Такого же мнения, видимо, придерживался и мужчина, бесшумно проследовавший за ней от операционной до лестничной площадки.

— Вас подвезти? — выдал он свое присутствие.

— Нет, спасибо, — ответила Софи до того, как успела пожалеть об этом. Было бы совсем недурно прокатиться в «бентли». — Я живу недалеко, — раздраженно прибавила девушка, — и вы отлично это знаете, — она сделала паузу, — сэр.

— Мне кажется, я вас сильно задержал своим чаем. Дайте же мне возможность расплатиться с вами.

Он прошел с ней к выходу, похоже уверенный в том, что дальнейшие события будут разворачиваться по его сценарию. Они попрощались с Праттом — главным швейцаром, и Софи вышла через тяжелую массивную дверь, которую голландец услужливо для нее открыл. Она хотела сказать, что предпочитает ходить пешком, но слова неожиданно застряли в горле. Софи не помнила, как она очутилась в машине. Хотя искушение расслабиться и погрузиться в уют кожаного кресла было велико, она так и не поддалась ему, продолжая сидеть прямо, как на приеме, и смотреть перед собой, словно никогда не видела улиц, по которым проезжала. Он посмотрел на нее, когда они свернули на ее улицу:

— Ваше дежурство длится не круглосуточно или, может быть, я ошибаюсь?

Ее сердце екнуло.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — выпалила она.

— Вы отлично все понимаете. Когда-нибудь мы еще вернемся к этому, а пока сядьте поудобней, не стесняйтесь, даже если нам ехать всего ничего. Должен признаться, я удивлен. Мне казалось, что вы благоразумная молодая особа.

Софи ощутила приступ гнева — зачем ему опять понадобилось ставить ее в глупое положение?

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — сухо ответила она. — Я такая же женщина, как и тысячи других.

Машина остановилась перед ее домом; он протянул руку, чтобы открыть ей дверь.

— Нет, вы не правы, вы не похожи на других женщин. — Он придержал дверь. — Кстати, вы не считаете, что Билл Эванс слишком молод для вас?

Софи собралась было выйти, но сделала неловкое резкое движение и оказалась в еще более неловком положении — он был теперь так близко, что их щеки соприкоснулись. От волнения у нее перехватило дыхание, но она все-таки нашла в себе силы проговорить:

— Я знаю Билла уже несколько месяцев, вас же встретила только вчера, Ионхер ван Остервельд. И совершенно не понимаю, что вам от меня нужно… Спокойной ночи.

— Ах да, это тоже предстоит еще обсудить, не так ли? Спокойной ночи, — раздался из вечерних сумерек его тихий голос.

Софи стояла на тротуаре с полуоткрытым ртом, наблюдая за тем, как большая машина медленно исчезает в сгущающихся сумерках, затем закрыла рот, прищелкнув языком, и вошла в дом. Впереди у нее целых два выходных, и это здорово. Ее дежурство в субботу, а в субботу нет никаких плановых операций, только по неотложке, из хирургов — только дежурный. Она не увидит этого самонадеянного голландца аж до понедельника.

Пенни ждала ее в прихожей, сидя на ступеньках лестницы, обложившись учебниками. Она вскочила с места, лишь только Софи захлопнула за собой дверь.

— Я слышала звук машины, Софи, он подвез тебя? Он тебя ждал, да? Как он узнал, где ты? — Она прервалась, чтобы восстановить дыхание. — Откуда он приехал? — продолжала она, спускаясь вниз по лестнице.

Софи расстегнула жакет и села рядом с сестрой, скидывая для большего удобства туфли.

— Он — хирург, который заменит дядю Джайлза, пока тот будет в отпуске, — равнодушно ответила Софи.

Пенни прижалась к сестре и обняла ее:

— Софи, как тебе повезло! Ты ему нравишься? О, это бесспорно — ты всем нравишься. — Она помолчала. — Дядя Джайлз опять уходит в отпуск? Но ведь он был в отпуске где-то месяц назад. Они с тетей Верой только в сентябре вернулись, если я не ошибаюсь.

Софи предпочла остановиться на втором вопросе Пенни.

— Дядя Джайлз нездоров — я думаю, мы еще услышим об этом, когда пойдем к ним в воскресенье. Его с тетушкой не будет полтора месяца.

Какое-то время Пенни была поглощена этой новостью, но потом опять вернулась к тому, что ее куда больше интересовало:

— Ты ничего не рассказала мне о нем — это ужасно интересно. Что он собой представляет, как его зовут, он влюбился в тебя?

Этот вопрос заставил Софи рассмеяться.

— Ты что, дорогая, конечно нет! Он почти не разговаривал со мной в операционной, но так случилось, что мы освободились почти одновременно. Вот он и решил меня подвезти, только и всего. Мне показалось, что он хирург хоть куда, а зовут его профессор Ионхер Максимилиан ван Остервельд. — Она посмотрела на сестру и опять рассмеялась.