Мишель Селмер - По сценарию любви
Может быть, поэтому он распустил персонал? Может, у него были какие-нибудь соображения по этому поводу?
Филипп подошел к бару, в котором содержалось превеликое множество разнообразных напитков, выбрал какой-то из них и наполнил два бокала. Затем повернулся к ней, с удивлением видя, что она все еще стоит на том же самом месте, будто приросла к полу.
— Сегодня был трудный день, — проговорил он, подходя ближе. — Присядь, расслабься.
Она едва держалась на ногах, которые к тому же жутко болели, но снять туфли в его присутствии казалось ей чем-то таким… интимным.
— Ты остаешься?
— А тебе бы хотелось, чтобы я ушел?
— Нет, конечно, нет. Просто… В этом нет ничего плохого?
Он поставил бокал на столик возле дивана.
— То есть?
— Ну, в том, что ты находишься у меня… до свадьбы.
Филипп пожал плечами.
— Почему же это должно быть плохо?
— А это не против правил?
Почему ее не отпускает ощущение, будто бы он подстроил все это заранее, еще на пути сюда?
— А в следующий раз ты скажешь, что имеешь полное право остаться в моей постели.
Его губы тронула хищная улыбка.
— Ну, если ты того пожелаешь…
Он снова дразнил ее, и девушка немного удивилась, когда поняла, что сама поддразнивает его в ответ. Это было так интересно… и чуть-чуть пугающе.
— Как ты правильно до этого заметила, я король и сам устанавливаю правила. — Филипп указал на диван. — Присоединишься?
Ноги болели просто невыносимо, и возможность присесть Ханна восприняла почти как дар божий. Она сделала шаг вперед, но потом отчего-то заколебалась.
— Не бойся, я не кусаюсь, — ухмыльнулся Филипп. — По крайней мере до тех пор, пока ты этого не захочешь.
Она прикусила губу.
— Можешь мне верить, — пообещал он.
Наверное, проблема была не в этом. Наверное, сомневалась она не в нем.
Она просто не доверяла самой себе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Филипп вздохнул. Он кое-что запланировал на сегодняшний вечер, но с Ханной все оказалось непросто. Конечно, в этом, наверное, была отчасти и его вина, но ему так нравилось ее подначивать…
— Обещаю, что буду вести себя наилучшим образом.
Она удивила его еще раз, неожиданно положив ему на грудь руки.
— Как же я могу согласиться на это, даже не зная, что представляет собой твое так называемое «наилучшее» поведение?
Девушка ему нравилась, и неожиданно для самого себя он пожалел о том, что долго это не продлится, что в какой-то момент она наскучит ему. Что ж, получай удовольствие, пока оно есть.
— Как насчет того, чтобы я пообещал не распускать руки? Договорились?
Пока она обдумывала его предложение, Филипп пытался понять, что же отразилось на ее лице — облегчение или разочарование? В конце концов девушка кивнула:
— Хорошо.
Она подошла к дивану и села на самый краешек, поправив складки на юбке и жакете. Филипп тоже присел — на расстоянии, которое показалось бы достаточным любому блюстителю приличий.
— Можешь не стесняясь снять эти орудия пыток со своих ног, — произнес он и, встретив ее сконфуженный взгляд, пояснил: — Твои туфли. Они не выглядят такими уж удобными.
С болезненным выражением на лице взглянув вниз, она тут же соврала ему, сказав:
— Напротив, в них очень комфортно.
И почему с ней все выходит так трудно? Собственно, Филипп не собирался прямо сразу же делать то, что должен, но все прошло бы гораздо легче, если бы девушка просто расслабилась.
Он вручил ей бокал, посмотрел, как она пьет, потом сделал немалый глоток сам. Возможно, алкоголь немного ее раскрепостит, сделает это менее болезненным для них обоих. Впрочем, Филипп не думал, что она станет возражать сразу же, едва он начнет.
Сначала Филипп прикинул, что сад в этом случае подошел бы больше всего. Романтично, конечно же, но, скорее всего, там их обязательно кто-нибудь бы увидел… Принимая во внимание тот факт, что и так постоянно живет у всех на виду, он решил, что заслуживает нескольких минут вдали от людских взглядов. Особенно для того, что он намеревался сегодня сделать.
Наверное, это как сорвать подсохшую повязку с раны. Чем быстрее это сделаешь, тем меньше будет болеть.
Допив свой бренди до конца, Филипп взял бокал из ее рук и поставил его на столик рядом со своим.
Ну что ж, поехали.
Опустившись на одно колено перед девушкой, он достал из кармана брюк маленькую бархатную коробочку.
Ханна распахнула глаза в удивлении, но потом, опомнившись, тут же взяла себя в руки.
Открыв коробочку, Филипп явил взору нареченной кольцо с бриллиантом в четырнадцать карат, которое передавалось в их семье на протяжении вот уже двенадцати поколений. Девушка тихо охнула.
Нарушив свое обещание не дотрагиваться до нее, он взял ее за руку.
— Ханна Рено, согласна ли ты стать моей женой?
— Конечно же, я согласна, — тихо пролепетала она.
Филипп снял кольцо с шелковой подушечки и надел на ее палец, почти на физическом уровне чувствуя, как теряет свою свободу.
С немым удивлением Ханна уставилась на огромный бриллиант на своем пальце. Когда она снова взглянула на Филиппа, в ее глазах стояли слезы.
Черт, неужели это так необходимо? И без слез сцена получилась достаточно неловкой. Но ради будущей супруги он решил сделать все, чтобы не выдать своего дискомфорта. К тому же почему бы женщине слегка не прослезиться, получая в свое владение такую милую безделушку!
— Я еще никогда не видела ничего более красивого, — проговорила она задумчиво.
Или такого большого, подумал он. Если и было в женщинах что-то постоянное, так это любовь к тому, что блестит.
— Это кольцо передается в моей семье из поколения в поколение.
— Оно изумительно.
Слезы, стоявшие в ее глазах, грозили пролиться в любую секунду. Неплохая причина, чтобы — как там говорят американцы? — поскорее сделать ноги.
Филипп уже поднимался, когда девушка вдруг встала с дивана и, вскинув руки, крепко его обняла.
За все время приготовлений Ханны к браку едва ли было сказано хотя бы одно слово об официальном предложении руки и сердца в первый же день ее приезда. Ни учитель по этикету, ни инструкции, которые были ей высланы, не уведомляли девушку о том, что подобное могло произойти. Филипп сломал все стереотипы, а это, по мнению Ханны, означало лишь одно.
Он преклонил перед ней колено не из чувства долга, а просто потому, что хотел этого.
Это была самая замечательная, самая романтичная вещь, которая только случалась в ее жизни. Как будто бы сказочная мечта становилась реальностью. Именно это и послужило единственным логическим объяснением тому, как в одну секунду она очутилась с ним рядом, обвив его шею руками.
