Любовь после развода - Мария Николаевна Высоцкая
Алина тогда не позволила себя поцеловать, и это, наверное, распалило его еще больше.
Дни сменялись один за другим, Максим все дольше останавливал взгляд на Алине, когда она была в поле его зрения. Наблюдал за ней. Она, когда смеялась, часто морщила нос. Всегда очень тревожилась за Адель, иногда, кажется, больше, чем он сам. Не пила кофе с молоком. Не носила платья. Читала его дочери сказки, и он лично не раз слышал, как Алина говорила Адель о том, как сильно папа ее любит. Выгораживала Макса перед дочерью за его опоздания, забывчивость, сумасшедший график – и ничего не просила. Вообще. Просто жила. Просто любила эту чертову жизнь.
Когда Алина уехала к родителям, он сначала даже не понял, чего или кого ему так не хватает. Оказалось, ее.
Ее голоса. Смеха. Ее целиком и полностью.
В квартире, да и в жизни, без нее стало пусто. Холодно. Мрачно.
Тогда окончательно понял, что, когда она рядом, он чувствует себя спокойным, а еще прежним собой. Тем, кем был до развода и всех траблов с бывшей. Он сам чаще улыбается, чаще смеется, чаще смотрит на этот мир и не чувствует никакого подвоха.
Алина уехала, и все это исчезло. Максим стал нервным, начал срываться по поводу и без на своих же сотрудников, а еще почему-то дико боялся, что она не вернется больше. Никогда не вернется.
Эти мысли сжирали.
Ситуация с Алинкиным братом вымораживала. К моменту, когда она пропала на несколько часов, он места себе найти не мог, звонил, а она постоянно была недоступна. Именно тогда его накрыло во второй раз. Он купил билет и сел в самолет. Просто физически уже не мог оставить ее там одну со всей этой сворой. Хотел защитить, хотел вернуть домой, потому что его дом уже стал и ее домом. Именно так.
Только вот в ее глазах по отношению к себе он не видел ничего кроме страха и стеснения. Он не был ей нужен так же сильно, как она ему. Она еще не пережила свой развод, она еще не готова к каким-то отношениям, а его ломает. День и ночь его ломает напропалую.
Хотелось ее встряхнуть. Хотелось в глаза все сказать, спросить, неужели она и правда ничего не видит? Неужели и правда ничего не понимает?
По возвращении в Москву сразу свалил на работу, а когда вечером столкнулся с ней в баре, решил, что если не сегодня, то уже никогда.
Дико хотел остаться с ней наедине, когда предложил уйти оттуда, думал, что она откажет, но она согласилась.
Сидел с ней в тачке, и только от одного ее запаха потряхивало.
Хотелось ее почувствовать. Обнять и до банальности не отпускать больше. Никогда.
Сдерживаться уже просто не получалось.
Алина в очередной раз поджала губы, а его сорвало.
Обнял и почувствовал ее мурашки на шее. Алина замерла, коснулась пальцами его предплечья и прошептала:
– Я тебя совсем не знаю.
– Мы это исправим, Алин, поверь. Будь рядом. Просто будь рядом. Ты такая красивая. Такая хорошая.
Алина моргнула, а он смотрел в ее глаза и понимал, что теперь точно финиш. Назад дороги больше нет. Сердце колотилось как бешеное, а он все смотрел на нее и не мог оторвать взгляда.
Какая же она красивая.
Она наполнила его жизнь новыми красками и эмоциями с того момента, как только в ней появилась.
– Я не готова, – Алина коснулась его шеи кончиками пальцев. – Мне страшно. Ты знаешь, какими были мои прошлые отношения, Максим.
– Знаю. Такого с тобой никогда больше не повторится. Поверь мне. Я любого за тебя закопаю.
Он не врал. Ершова уже почти закопал. Растерзал его бизнес, загнал в долги, со дня на день приставы прикарманят Алёшкину квартиру, и он останется на улице. Теперь ему прямая дорога до пенсии жить с мамкой. Максим проконтролирует, чтобы никакие бизнес-начинания этого козла в этом городе больше себя не оправдали. Никакие и никогда.
– Останься, Алина. Я хочу, чтобы ты осталась навсегда. Со мной.
– Давай не будем спешить, ладно?
– Хорошо. Все будет так, как ты захочешь. Неужели ты не видишь? – Максим усмехнулся. – Меня от тебя кроет. Я для тебя все что захочешь сделаю.
Глава 26
Максим так уверенно говорил. В глаза мне смотрел, и я верила каждому слову.
Он был искренним. Внимательным, чувственным и таким родным. Первые минуты, а может, и часы, пока мы болтались по ночному городу, я не до конца осознавала, что это по-настоящему происходит. Разве такое бывает вообще?
Отгораживалась, конечно, сначала, но Максим с каждой секундочкой располагал к себе все больше и больше.
Нет, я отдаю себе отчет в том, что за время моей на него работы я успела им проникнуться. Успела заинтересоваться как мужчиной, но страх довериться – он перебарывал абсолютно все. Дико, конечно, но я только-только начала понимать, в каком кошмаре жила все эти годы. Начала понимать, как сильно меня унижали и обесценивали, понимать, что принимала за любовь какие-то совсем иные вещи.
И если честно, то поделилась этими выводами с Максом. Мы вообще много говорили той ночью. Ходили по ночной Москве, когда температура на градуснике почти опустилась до нуля, и разговаривали.
О прошлом. О себе. О мечтах, каких-то планах. А потом, потом о страхах, боли и предательстве.
Максим правда меня слушал. Внимательно. Ему была интересна я сама, со всем своим внутренним миром. А еще меня подкупало то, что он был не против говорить о себе. Отвечал на мои, иногда глупые,
