Твоя измена. Право на отцовство - Айрин Лакс
— Жду…
Мне не сиделось дома, я вышла, полная предвкушения. Не могла находиться последние минуты на месте, хотелось на свежий воздух.
Когда на улицу завернул автомобиль Тимофея, всего на миг, я испытала желание убежать, сделать вид, будто ничего не было. Но я осталась, хоть это стоило мне больших усилий и внутренних сил.
Он вылез из авто и взял с переднего сиденья букет тюльпанов, двинулся в мою сторону.
На моих губах расцвела улыбка. Я внезапно поняла, кто был автором букета тюльпанов, который прислали мне на работу.
Это был Тимофей.
Я сама не поняла, как ноги быстро-быстро понесли меня к нему. Замерев в метре от него, я не могла перестать улыбаться и смотрела то на цветы, то на широкое, улыбающееся лицо Тимофея.
— Ты прислал мне в офис тюльпаны?
Он озорно улыбнулся, кивнул.
— Сразу же. Но подписываться не стал. Это выглядело бы так, будто я навязываюсь замужней девушке.
— Спасибо за букет. Он был очень хорош, и этот — тоже.
Я взяла цветы, с удовольствием вдохнула их аромат.
— До весны еще далеко.
— Не так далеко, как тебе кажется. С того момента, как я тебя увидел, я чувствую, что меня касается весна, стоит только подумать о тебе.
Мужчина сделал шаг вперед.
— Можно?
Он одновременно задал вопрос и сделал еще один шаг вперед. Его руки легли на талию, оплели стан, а губы коснулись виска. Прикосновение вышло трепетным и обжигающим одновременно. Я чувствовала, ему хотелось гораздо большего, но он себя сдерживал, не желая меня спугнуть.
Тогда я поступила неожиданно смело для себя: сама подняла лицо и потянулась к нему навстречу. Губы Тимофея охотно накрыли.
— Сладкая, нежная моя… Как я тебе много думал, ты бы только знала, — выдохнул он, прежде, чем начать меня целовать.
Поцелуй сразу вышел глубокий и взрослый, оценивающие прикосновения оказались отброшенными. Теперь можно было упиваться вкусом его языка, откровенными, глубокими касаниями, от которых подкашивались ноги и звенело в голове. Она вдруг стала пустой-пустой, а тело, напротив, наполнилось приятной, горячей, тяжестью. Бедро свело импульсом желания, оно забилось пульсацией между ног, сводя с ума. Я хотела его, как мужчину. Так остро… Давно не испытывала такого сильного прилива.
Мой муж был красивым мужчиной, близость с ним всегда была приятной. Он меня возбуждал, нам нравилось быть в постели.
Но с Тимофеем по моему телу пронесся буквально ураган вожделения, и если бы мы были в доме, то вероятно уже переместились бы в спальню, срывая друг с друга одежду.
Эта картинка так ясно пронеслась в моей голове: он и я, обнажены. Я верхом на его бедрах, двигаюсь без остановки, он целует меня, ласкает откровенно, позволяет быть сверху, а потом меняет позу…
Боже…
Я как дикая, сумасшедшая какая-то.
Задрожала.
Тимофей обнял меня крепче. С губ сорвался приглушенный стон. Мы замерли, нехотя отпустили губы.
— Цветы, — спохватилась я.
Но с ними ничего не случилось. Я крепко держала букет в левой руке, а правой обнимала Тимофея за плечи.
— Поехали?
— Да, поехали.
Мне стало немного стыдно. Щеки окрасились румянцем. Хорошее же я представление устроила перед домом родителей! И пусть отец уехал в больницу к маме и еще не вернулся, я все равно чувствовала себя иначе, чем всегда.
Мы сели в машину.
— У тебя светятся глаза, — заметил Тимофей. — Такие яркие, будто звездочки. Ты очень красивая девушка, Милана.
— Брось. У меня не модельная внешность. Твоя жена намного красивее.
— Она холеная и эталонная красотка, не спорю. Но ее красота холодная, а внутри — совершенная пустота. Но ты — другая. От тебя идут такие неподдельные чувства и переживания. Ты не только на личико красивая, — заметил Тимофей.
— Ты вгоняешь меня в краску.
— Поехали поужинаем для начала? Я жутко голоден.
— Пожалуй, я тоже. Толком в эти дни ничего не ела.
— Это не очень хорошо. С твоим положением, — коротко заметил Тимофей.
— Знаю. Просто навалилось слишком много всего.
Машина поехала по знакомым улицам, потом свернула на более оживленную часть трассы, мы поехали в ресторан, болтая друг с другом так, словно были знакомы тысячу лет.
С Тимофеем было легко говорить. Мне без труда удалось рассказать ему о том, что произошло, в общих чертах. Казалось, повтори я эту историю еще хотя бы один раз, смогу говорить о своих проблемах так, будто они совсем чужие и меня не касаются.
Тимофей в ответ поделился своими новостями. О претензиях бывшей и ее чудовищных судебных исках, выставленных в его адрес, рассказывал с улыбкой. Так же как и о притеснениях бизнеса, предпринятых влиятельной семьей его жены.
— О черт, а мне казалось, ты говорил, что мои проблемы — серьезнее! — ужаснулась я.
— Так и есть. Твои проблемы затрагивают личное, а мои — только бизнес. Все личное и дорогое, что жена могла задеть, уже уничтожено, — усмехнулся Тимофей.
— Мы оба несвободные. Развод может затянуться, — добавила я.
— Брак — это лишь штамп. Развод — дело времени. Главное, как ты чувствуешь себя — свободной от отношений, которые уже не дают тебе ничего хорошего или все еще тянешься к ним.
— Все кончено, — сказала я и, как только произнесла эти слова вслух, то поняла, что для меня это действительно так.
История со Славой завершена. Любви больше нет. Как бы он ни бесился, это ничего не изменит.
Между нами все кончено…
***Мы поужинали с Тимофеем, потом отправились гулять по вечернему городу. Так здорово… Мы много шутили, смеялись, кокетничали.
Я чувствовала себя такой счастливой! Даже не могла вспомнить, когда в последний раз мне было так хорошо и легко.
