Иллюзия счастья - Наталья Евгеньевна Шагаева
Виктория
Эдуард как всегда до тошноты идеален. На его темно-синем костюме ни одной складочки и пылинки, кажется, воротником его белоснежной рубашки можно порезаться. И я только сейчас понимаю, что он словно ненастоящий. Слишком идеальный. Как я раньше этого не замечала? Мы сидим за большим столом друг напротив друга, между нами бумаги, бокалы и графин с чистой водой. По обе стороны от меня сидят мои адвокаты. Как оказалось, у меня их два. Ровно столько же, сколько и у Эдуарда. За дубовой дверью кабинета стоит пара моих охранников, и еще один в машине на улице. Мне кажется, я смотрю какой-то фильм от кинокомпании «Columbia Pictures» с собой и Эдуардом в главных ролях. Все нереально и происходит не со мной. Как ни странно, я не боюсь Эдуарда. Сложно бояться, когда тебя охраняют как высокопоставленную особу, а по обе руки сидят два самых лучших адвоката. Но я очень волновалась, настолько, что мне не хватало воздуха.
Глубоко вдыхаю, замечая, как мой муж скользит взглядом по глубокому вырезу моего пиджака. Ровно туда, куда ложится длинная нить жемчужных бус, в ложбинку между грудей. Я не собиралась надевать пиджак без блузки и выставлять свою грудь на показ. Не смогла перебороть себя и подпустить к себе Андрея после блондинки, с которой он закрылся в своем кабинете. Я понимала, что мы друг другу ничего не должны и не давали обещаний и тем-более клятв в верности. У нас просто секс. Сделка. Но это чувство брезгливости, неприязни выше меня. Он касался ее и сразу после – меня. Я так не могла. Так же делал Эдуард. Почти все семь лет нашего брака. Трахал других, а после ложился в постель со мной. Меня не покидало чувство второсортности. Каждый ищет во мне только свою выгоду.
После того как Андрей, громко хлопнув дверью, покинул мою комнату, я больше не видела его. А проснувшись утром, обнаружила на своей кровати бежевую коробочку, внутри которой находилось длинная жемчужная нить. И записка, состоящая из четырех слов « Не смей надевать блузку!» читая ее, я буквально слышала его низкий, приказной тон, не терпящий отказов и неповиновения.
И вот, на мне костюм без блузки, и жемчуг, утопающий в моей груди. А Эдуард то и дело, смотрит на мою грудь, несмешливо скалясь. А мне хочется крикнуть ему, чтобы не смел смотреть на меня. А с другой стороны, в таком виде я чувствую себя увереннее, словно я уже победила. Интересно, Андрей это предвидел? Что я буду смотреть на своего мужа, словно его нет, и никогда не существовало? Наверное, да.
– Итак, – начинает мой адвокат, и я немного напрягаюсь, хотя стараюсь этого не показывать. – Виктория Станиславовна требует развода, раздела совместно нажитого имущества. Повторяю, совместно нажитого. Это: три машины, две квартиры в городе. – Округляю глаза, про какие квартиры они говорят? Смотрю на уверенного в себе Эдуарда, отстукивающего пальцами по столу, которого ни грамма не смущает эта информация. – Компания, которой сейчас управляет Ваш клиент, не является совместно нажитым имуществом, а была передана Виктории Станиславовне ее погибшим отцом, – мой адвокат еще долго ведет свою речь, четко излагая все мои требования и права, а я изучаю Эдуарда, который в данный момент будто вообще нас не слушает, что-то со скучающим видом изучая в своем телефоне. Хотя его Адвокаты ведут себя точно так же, даже не смотрят в нашу сторону, то и дело что-то записывая у себя в блокнотах. Мой адвокат требует немедленного развода, обоснованного регулярными изменами моего мужа, раздела имущества, возвращения мне компании и счетов, оставленных мне, без права передачи третьим лицам. Предлагает решить вопрос по обоюдному согласию. А у меня на языке так и вертится: «Перед кем Вы тут распинаетесь, они же даже не слушают Вас». Как только мой адвокат заканчивает свою речь, Эдуард поднимает на меня глаза, долго и пристально смотрит.
– Компания не принадлежит Виктории Станиславовне. Я выкупил у нее контрольный пакет акций, – смело заявляет Эдуард, продолжая сверлить меня взглядом стальных глаз. – О чем свидетельствуют вот эти документы, – адвокат Эдуарда передает нам бумаги.
– Я ничего тебе не продавала! – громче, чем надо заявляю я, начиная задыхаться ото лжи Эдуарда.
– Я не знаю, чего добивается Виктория Станиславовна, – заявляет адвокат Эдуарда. – Но документы были подписаны при свидетелях.
– Я не знала, что подписываю! Вы обманули меня!
– То есть, Вы хотите обвинить своего мужа в мошенничестве? – этот напыщенный идиот говорит таким тоном, словно я клевещу на святого человека.
– Я хочу вернуть компанию моего отца, – тихо отвечаю я, понимая, что это все бесполезно. Я действительно подписала все бумаги сама, даже не изучив их содержание.
– Виктория Станиславовна не знала, что подписывает, она безоговорочно доверяла своему мужу, поэтому не изучила документы. Мы будем требовать возвращение компании в суде, – спокойно отвечает мой адвокат. – Если вопросов по разводу больше нет, тогда встретимся в суде.
– У меня есть вопрос! – ледяным тоном заявляет Эдуард. – Где моя дочь? Виктория, куда ты ее спрятала? Ты не имеешь права скрывать от меня мою дочь. Я хочу ее видеть, – и тут вся моя мнимая уверенность в себе испаряется. Эдуард знает, на что надавить. Я теряюсь, не зная, что ему ответить. Но за меня отвечает мой адвокат.
– Ваша дочь находится на отдыхе вместе со своей няней. Мы считаем, что ребенок не должен участвовать в распрях родителей, и для его психики будет лучше находиться вдалеке от всего процесса.
– Если Виктория Станиславовна и дальше будет скрывать ребенка от моего клиента, мы обратимся в органы опеки и с исковым заявлением в суд о порядке общения с ребенком.
– Мы вас услышали, – так спокойно заявляет мой адвокат, поднимается с места, показывая тем самым, что наша встреча закончена. На ватных ногах поднимаюсь со стула, желая побыстрее от сюда убраться. Мне вновь страшно. Страшно, что Эдуард найдет Милу.
