Свадьбы не будет - Ульяна Николаевна Романова
– Мотя, значит, не отвечает, – проводив взглядом троицу, уточнил у нас Роберт.
– Нет.
– Лев и Игнат тоже? – задумчиво бормотал он.
– Тоже, – неистово закивали мы.
– Понял. Закрываем салон, и все ко мне в тачку, – решил Роберт.
– Я с вами, – поддержал его Никита, – разберемся, где ваши орлы.
– Ик! – радостно ответила я за всех.
Глава 34
Лев
– Отдыхаем! – отчеканил Игнат, закуривая сигарету.
Я тоже прикурил и, сощурив глаза из-за дыма, наблюдал, как «маски-шоу» уводят Баринова в автозак. Последним.
Взяли с поличным на крупной сделке. Он не мог не явиться на нее лично, слишком серьезные люди фигурировали. Именно к ней он готовился несколько месяцев, пытаясь прикрыть тылы слежкой за близкими Игната.
Мы его переиграли. Две недели без сна, подготовка и нескончаемый нервяк закончились тем, что Барона вели в наручниках. В перспективе ему светило пожизненное, а нам – звездочки на погонах и небольшой отдых.
– Игнат, – Баринов, даже скрюченный пополам, выглядел слишком самоуверенно. – Как здоровье Натальи Алексеевны?
– Повтори! – Токарев чуть сигарету не проглотил и жестом попросил пацанов притормозить.
Я переглянулся с братом и полез за мобильным. Включил и почувствовал, как от страха холодеют кончики пальцев, когда мой мобильный посыпал уведомлениями о пропущенных звонках кнопки.
Плюнув, что время было шесть утра, набрал Есению, но она не ответила. Мот тоже звонил. Судя по лицу малого, ни Катя, ни Наташа трубку не брали, а Игнат проводил допрос с пристрастием прямо на месте. Парни у нас понятливые, а задержанный Баринов оказывал сопротивление при аресте…
Мот побледнел; подозреваю, что меня тоже перекосило. Я набрал номер своих пацанов, которые должны были присматривать за девчонками, но сразу же отключился, когда Матвей жестом показал: «Стоп».
– Да, – ответил он кому-то и сразу же включил громкую связь.
– Скиртач, – услышал я голос нашего бывшего тренера по боксу и просто настоящего мужика Роберта Левановича.
Мы уже много лет не занимались у него в секции, но тренера до сих пор уважали до глубины души.
– Типун мне на писюн? – уточнил Мот.
– Да чтоб он у вас с братом отвалился, – вздохнул тренер. – Девчонки у меня. Все. Катерина, Наталья и мелкая шпунька. Лев далеко?
– Я тут, – включился я.
– Шпуньку свою кормить не пробовал? – душевно поинтересовался у меня тренер. – Худая как спичка.
– Как они у вас оказались? – не стал я отвечать и жестом попросил Игната подойти.
Токарев встал рядом и внимательно слушал наш разговор.
– А вот это самое интересное, парни. Ночью мне Катерина позвонила из салона. Сказала, что их пытался куда-то увезти мужик по имени Георгий.
– Сука! – я обнаружил в себе способность рычать. – Где он? С ними все в порядке?
– Скиртач, не перебивай, я сегодня впервые за свои сорок с хвостиком самолично поил трех испуганных дамочек алкоголем, у меня травма. Не выношу пьяных женщин. Шпунька твоя, кстати, пробку понюхала и в аут ушла, а две «все сама» в компании трезвой моей… В общем, Георгий ваш у Никитоса в прокуратуре синий сидит.
– И его напоили? – развеселился Мот.
– Нет, ваши женщины его покрасили. Вся морда синяя и не смывается. Можете забрать, оформлять поганца не стали, решили вас дождаться.
– За это отдельное спасибо! – обрадовался Игнат.
– Да не за что, – легко ответил тренер. – Млять, парни, не могли меня попросить за ними присмотреть? У меня жена беременная, ей нервничать нельзя, а я ночью срываюсь по звонку испуганной Катерины. Рори чуть со мной не рванула.
– Я охрану оставил, – с трудом выдавил я, – пацаны должны были все входы охранять.
– Они и охраняли. Снаружи. А внутри нет. А девки у вас боевые, – вдруг засмеялся Роберт Леванович.
– Это точно, – не могли не согласиться мы, – они спят?
– Часа три уже, а я ждал, пока телефоны ваши доступны будут. В общем, я тоже пойду хоть пару часов покемарю, можете не торопиться, девчонки со мной, в безопасности.
– Роберт Леванович, спасибо! – от души поблагодарил Мот за нас всех.
– Свои люди, сочтемся! Все, отбой.
Малой спрятал мобильник в карман и грязно выругался. Баринова уже увели, а я неистово желал выпустить пар, пока Игнат говорил с кем-то по телефону.
– Подстраховаться пытался, козел! – выплюнул Мот и потянулся за сигаретой.
– Знал, что мы его пасем и, возможно, возьмем, от сделки отказаться не мог и решил надавить на Игната через Наталью и Есению. Поэтому Жорика здесь не было. Как он, сука, от наружки ушел?
– Разберемся, – пообещал Игнат.
Последние трое суток мы вели всех, кто мог быть хоть как-то связан с Бариновым, и Жорик был в особой разработке.
Когда сделка состоялась, Игнат дал команду брать всех. Пару придурков мы вытащили из квартир, остальных брали прямо на улице, а вот как Гоше удалось скрыться от наших, Игнат будет выяснять с особой жестокостью.
– Отдыхаем, парни, все остальное завтра, – решил Игнат. – Где Наташа с Сенькой?
– Поехали, – мотнул я головой.
За малышку я переживал. В своих парнях был уверен, на выходе они бы все равно не дали Жорику с девчонками уехать, но тот факт, что она испугалась, бесил.
Все бесило! Я хотел нормальных выходных с Есенией, потому что понимал: как-то хреново начались наши отношения. Наверное, малышка хотела романтики, а вместо этого две недели провела в одиночестве в моей квартире. Но и отпустить ее ночевать домой я не мог. Свободного времени не было от слова совсем, а по кнопке я скучал так, что суставы ломило.
Домой все эти дни летел, нигде не задерживаясь, чтобы лечь рядом, прижать сопящую малышку к себе и уснуть. Даже на секс сил не оставалось, хотя, когда она надела новую ночную сорочку, не выдержал, разбудил.
С каждым днем я все сильнее осознавал, что меня не отпускало. Она была моя, со мной, но меня не покидало желание быть с ней, торопиться домой, любить ее до самого утра, слушая ее стоны. То, чего я опасался, не произошло. Я не просто не потерял интерес – наоборот, заводился все сильнее.
Ее хотелось узнавать. С ней хотелось безумств. Она была именно той, кого я все это время искал. Любимой, любовницей, другом. С Есенией было одинаково интересно болтать до утра и заниматься любовью. Убегать от козы и работать под прикрытием. Ругаться и мириться. Готовить ужин. И просто молчать.
Она понимала и принимала меня таким, какой я есть. Ни разу не упрекнула меня в том, что я не уделяю ей
