Джульетта Армстронг - Безмятежное море

Если бы она могла выбирать, то поехала бы сейчас даже не в Никосию, а в Варошу, чтобы выплакаться на плече Эммы, но в данный момент это не обсуждалось. Надо считаться с реальной действительностью — вернуться в офис, повидать Йоланду и быстро впрячься в привычную лямку.

Сначала Пол был очень молчалив и казался раздраженным. Но и у самой Дианы не возникало особого желания говорить, так как она была в подавленном настроении и в ее голове бродили нерадостные мысли. Но когда они доехали до Куклии, вышли из машины и вскарабкались на склон горы, чтобы взглянуть на руины великолепного храма Афродиты, Пол попытался вновь вернуться к роли экскурсовода. Сначала археолог говорил довольно сухо, даже сдержанно, но потом, почувствовав интерес ученицы, он расслабился и воодушевился. Пол рассказал легенду, по которой пенно-рожденная Афродита, выйдя на берег в семи милях отсюда, направилась в это самое место, где, как говорил Гомер, нашла пристанище и наполнила его благоуханием.

И с ее приходом случилось чудо, изменившее до неузнаваемости лицо античного мира. Юная и прекрасная, чистая и розовотелая, любящая смех и всегда улыбающаяся, богиня принесла с собой дух любви и счастья. Под ее влиянием невежество, темные страхи и кровавые жертвоприношения, а также суровые жрецы бесследно исчезли. Люди не думали больше о злобных и мстительных богах. Они приходили к ее храму с песнями и танцами, принося с собой не трепещущие жертвы, а самые красивые благоухающие цветы, какие только могли найти.

Правда, со временем наступило моральное разложение. Любовь стала отклонением от нормы и превратилась в лишенную уважения церемонию. Грубые и грязные сексуальные оргии продолжались, пока на остров не прибыл святой Варнава с проповедями о постоянной и чистой любви. И многие пошли за ним.

— Вы говорите так, что прошлое оживает, — нервно поежилась Диана, когда они бродили среди разрушенных гранитных колонн и груд строительного камня.

Пол пожал плечами:

— Это очень реально для меня. — В его тоне слышалась напряженность. — Знаете, давайте сейчас вернемся в город на ленч, а потом отправимся в Новый Пафос, если вас это устроит, конечно.

Внезапно вырванная из величественного четвертого века в шумный и беспокойный век двадцатый, Диана чуть не лишилась дара речи. Этот мужчина, спускающийся сейчас рядом с ней по склону горы, в одну секунду превратился из воодушевленного учителя в холодного и враждебного незнакомца. Даже нотки сочувствия, время от времени появляющиеся в его голосе, окончательно исчезли. «Возможно, — уныло подумала Диана, — как всякий нормальный мужчина, Пол просто голоден. Набив желудок, он вновь придет в хорошее настроение. Но какое право он имеет на нее злиться? Она, конечно, сглупила — оставила таблетки там, где Йоланда легко их обнаружила. Но какое право он имел осуждать Диану из-за того, что она приехала сюда с Михаилом? У него своя жизнь. У нее — своя!»

Устроившись за двухместным столиком в маленьком ресторанчике на открытом воздухе, Диана почувствовала, что ее смущение возросло, так как теперь они сидели лицом к лицу и молчание становилось почти осязаемым. Она вздохнула с облегчением, когда к ним подошел веселый и удивительно красивый официант. Когда он отправился выполнять заказ, весело напевая себе под нос какую-то мелодию, Пол небрежно бросил:

— Этот парень почти так же красив, как Михаил! Вы согласны?

Диана со скучающим видом пожала плечами, и тогда он продолжил, пристально глядя на нее:

— Вы действительно помолвлены с ним, Диана?

— Это не ваше дело, Пол, — ответила она, глядя прямо ему в глаза. — Но если вы очень хотите знать, нет. — Затем, пытаясь защитить себя от его дальнейших высказываний на этот счет, Диана опустила глаза и холодно добавила: — Мне казалось, будто я уже всех убедила, что не имею ни желания, ни намерения вновь выходить замуж.

— Да, вы это говорили, я слышал. — В его голосе слышались скептические нотки.

— Тогда, будьте добры, примите это на веру. Вы никогда раньше не слышали о вдовах, не желающих вступать в брак вторично? — Диана подождала, пока официант, уже другой и менее красивый, ставил на стол раскрашенный сосуд из тыквы со столовым вином, затем спокойно продолжила: — Я виновата в том, что оставила снотворное в доступном месте, зная, что Йоланда — довольно неуравновешенная особа, склонная к истерикам.

— Новость, что вы с Михаилом уезжаете вдвоем на выходные, подбавила огня.

— Мы обсудили все вопросы с Георгиосом, — Диана надменно вскинула подбородок, — и хотя я не могу сказать, что он был в восторге, но все-таки дал разрешение на эту экспедицию. Он мудро настоял, чтобы мы не делали из этого тайны.

— А Георгиос знал, что вы будете выдавать себя за обрученную пару? — невинно поинтересовался Пол.

Диане показалось, что он над ней издевается, и ее раздражение усилилось, но девушка сумела с ним справиться. Не могла же она просто встать и уйти! Вместо этого она сказала сладким тоном, словно разговаривала с несмышленышем:

— А вы, как киприот, ничего не понимаете? Хотя образованные и искушенные в житейских делах островитяне относятся к устаревшим обычаям так же, как и во всем цивилизованном мире, простые крестьяне смотрят на некоторые вещи совсем иначе. Михаил, кстати, без моего ведома сказал этой пожилой чете, будто мы помолвлены, поэтому они решили, что мы вполне можем…

Диана колебалась всего секунду, но Пол успел закончить фразу за нее:

— Спать вместе!

— Чего у нас и в мыслях не было! — резко перебила она.

— Неужели? Странно, это совсем не похоже на Михаила. Любой другой мужчина не упустил бы такого случая, — заметил он, разливая вино. — Что же до обычаев Кипра, древних или современных, я знаю о них гораздо больше, чем вы, моя дорогая.

— Прекратите называть меня «моя дорогая», да еще таким презрительным тоном! — В эту минуту Диана вспомнила, как он говорил с Амарантой: покровительственно, с любовью, — и с трудом справилась со своими эмоциями.

— Какие бы мысли у меня о вас ни появлялись, они никогда не были презрительными, — лаконично ответил Пол. Затем он подался вперед и мягко добавил: — Мы с вами оба устали, раздражены и обеспокоены. Давайте хотя бы на некоторое время забудем о наших разногласиях, настоящих и, возможно, будущих, и поспешим в Новый Пафос. — Он поднял бокал и провозгласил тост: — За прекрасную Афродиту!

Диана, обиженная и вместе с тем польщенная, не могла не выпить вместе с ним.

Диане довольно часто доводилось видеть снимки скалистого берега, где юная богиня, прекрасная и недоступная, родилась из морской пены. Но англичанка даже не предполагала, что это место обладает такой магией. Напряжение пропало, и Диана по какой-то необъяснимой причине вновь почувствовала себя юной и беззаботной, как в дни, предшествующие ее обручению, а затем и браку с Ральфом Мортоном.