Сделка-only - Рина Беж
Протягивает серый плотный прямоугольник, идентичный тому, что хранится в боковом кармашке моей сумки. Вот только текст на нем немного другой.
Под неизменными «Горин Денис Александрович» есть еще одна запись, которая отсутствовала ранее: «Генеральный директор ООО «Гора-Строй».
— Что это значит? — сиплю, потому что голос вконец пропадает.
В голове, естественно, появляются некие догадки, но…
— Горина Анна Алексеевна, в девичестве Арская, была моей мамой. Отец в честь нее назвал фирму «Гора-Строй». Так что, Ве-ра, ни хрена я не посторонний.
Твою же ж мать…
— А встреча в аэропорту… — качаю головой.
Разве бывают такие совпадения?
— Совершенно случайная, поверь, — кивает Денис серьезно.
— Это полный пи@дец, — закрываю лицо руками.
— Я именно так и сказал при нашем знакомстве, — слышу его ответ, а затем тихие удаляющиеся шаги.
Глава 34
— Как покаталась?
Черт, голос такой урчаще-мягкий, пробирающий до мурашек. Подкупающий. Располагающий.
Любая наивная дурёха сходу клюнет и растечётся лужицей.
Я бы тоже… растеклась.
Только темные провалы глаз Арского, где плотно собрались свинцовые тучи, норовя вот-вот разверзнуться и опрокинуть на меня всю мощь своего негодования, слишком отчетливо обещают проблемы.
— Х-хорошо, — отвечаю, прочистив горло, и предусмотрительно чуть-чуть отступаю.
Ага. Я — не трус, но я боюсь. Честное слово, точно про меня сказано.
— Но, наверное, мало? — подначивает Виктор, прищуриваясь.
И делает шаг вперед.
Твою же ж…
Как кот с мышью играет.
— П-почему мало? Н-нормально, — дергаю плечом.
Снова плавно отступаю.
— Ну как же? Ты ж тайм-аут до понедельника взяла, — еще на шаг приближается. — Кинула смс-ку и телефон вырубила. Умница. Прямо по-взрослому поступила. Наверное, вдоволь накататься решила. Да, Ве-ра?
От рокота его голоса сердце в галоп срывается, молотит по ребрам со всей дури так, что эта скачка отдается дрожью в руках и ногах.
— Я…
Боже, он распекает меня, как школьницу. Так грамотно подает мой прокол за проколом, что я себя реально глупой малолеткой ощущаю, у которой «в поле ветер, в попе дым».
Ужасно стыдно.
— Прости.
— Не позвонила даже, Ве-ра. Кинула сообщение, как долбаную косточку собаке, — наступает, — по-твоему это нормально?
Сглатываю и зависаю, рассматривая мужчину. Тонкий серый свитер обрисовывает широкие плечи и плоский живот, песочного цвета джинсы и белые кроссы притягивают внимание к мускулистым ногам. Он весь такой охрененно красивый.
И злой.
Очень злой. Точно вижу, пусть Витя и скрывает это под маской сдержанности. Я нутром чую, что у него руки чешутся, чтобы меня схватить и…
Дальше воображение пасует, но внутренние мышцы узлом стягиваются. И уже неясно от страха или предвкушения. Тут всё в такой жуткий коктейль переплетается, ох…
— Мы с Денисом — просто друзья… — решаю зайти с другой стороны и хотя бы один вопрос закрыть точно, — ничего предосудительного, о чем ты своими интонациями вынуждаешь думать, делать не собирались.
— Ну, мой племянник точно нет. Знает, что я ему голову откручу, причем, не иносказательно, а вот ты… улыбаешься, смеешься, рассказываешь малознакомому парню то, что должна рассказывать прежде всего мне… — Арский склоняет голову на бок и медленно почесывает зубами нижнюю губу. — Скажи, Вера Владимировна, мне стоит волноваться по этому поводу?
— Ты с ума сошел? — хмурюсь, догадываясь к чему он ведет. — После всего что между нами было, намекаешь, что я…
— А что между нами было… — перебивает, — расскажешь?
Словно удар под дых прилетает.
Резкий, мощный, прибивающий к камню, в который упираюсь бедрами.
— Я… ты… — прищуриваюсь, моргаю, стараясь прогнать слишком близко подобравшиеся слезы, режущие глаза. — Мы…
— Переспали?
Один вопрос с поддёвкой, а мне уже нутро жжет.
Больно.
Даже больней, чем предполагала. И, кажется, я слишком много всего предполагала и на многое, на что не следовало рассчитывать, рассчитывала.
— Скажи, Ве-ра, — тянет имя так, что меня сотрясает дрожью, — где в моих словах ошибка? Вчера мы просто переспали, а сегодня ты просто единолично решила по-тихому свалить из города. Так? Я же правильно услышал твои слова.
— Витя.
— По-твоему получается, — Арский не повышает голос, говорит монотонно, но так, что меня всю уже трясет, — я не стою того, чтобы со мной открыто разговаривать. Не стою того, чтобы мне можно было доверять. И все мои слова, с предложением помочь тебе решить любые проблемы, ты восприняла, как херню, не заслуживающую внимания.
— Всё совсем не так! — выпаливаю на эмоциях, топая ногой. — Ты всё выворачиваешь наизнанку. Меняешь смысл. Подаешь так, будто я тобой воспользовалась, а не…
Всхлипываю, мотая головой, и стираю прорвавшуюся наружу первую слезу.
Я не хочу плакать, не хочу.
Не хочу, чтобы Виктор считал мои слезы манипуляцией.
Это не так. Совершенно не так. Но и он — НЕ ПРАВ!
— Что «не…», Вера?
Меня штормит, а Арского будто ничего не колышет.
Ледяной дракон, чтоб его!
— Что «не…», Вера? — повторяет он вновь. — Договаривай. Ты не готова бороться за наши с тобой отношения? Поджимаешь хвост и бежишь? Почему? Может потому, что поставила меня на один уровень со своим Иваном?
— Нет! Никогда! Неправда! — качаюсь вперед и на каждое свое громкое вскрик-всхлип-заявление бью в гранитную непробиваемую грудь ладошкой.
Не знаю, как и когда он успел приблизиться вплотную, но теперь практически нависает. Окружает своей мощной аурой. Берет в плен темным взглядом.
— Я тебя не использовала, — шмыгаю носом, задирая голову, и открыто гляжу в свинцовые глаза, — я в тебя влюбилась.
— Хм, влюбилась, — неторопливо повторяет мое последнее слово Виктор. Будто пытается распробовать его на вкус. Катает на губах, ощупывает языком, ищет особые оттенки, звонкие нотки. — Уверена?
Вот же мерзавец!
Я перед ним душу вынимаю, а он…
— Уверена.
— А что, Вера Владимировна, ты вкладываешь в понятие этого слова? — не спешит он радоваться моему признанию. — Химию чувств, физическое притяжение или эмоциональную открытость и симпатию?
Господи, ему прокурором следовало идти работать. Он же меня, как лягушку, препарирует. Разбирает на составные части и каждую после медленно и подозрительно под микроскопом изучает.
— Всё сразу, — произношу уверенно.
— Но с доверием твоя влюбленность никак не связана. Верно? С этим проблема?
И почему мне кажется, что все эти вопросы задаются не просто так? А с какой-то определенной целью, пока мне непонятной.
— Неверно, Виктор Алексеевич. Связано. Я тебе доверяю.
— Правда? — прищуривается.
— Да.
— И утром твой ответ останется прежним?
— Именно так.
— Окей.
И всё?
Хочется спросить вслух, что значит его странное «Окей», но я так и стою, будто пришибленная, глядя в спину развернувшегося и уходящего в сторону парковки мужчины.
Если можно так выразиться, по мне только что морально несколько раз проехались двенадцатитонным катком. И очень
