Дебра Томас - Коррида, женщины, любовь...

Рей собрал все вырезки из испанских газет и из «Варьедадеса». Статья Стефани была напечатана также и в «6 Торос 6», иллюстрированном испанском журнале, и в еженедельнике, посвященном новостям корриды: «Любовница Эль Пелигро ушла из «Лас-Вентас», так и не увидев его блестящей победы. Читайте ее статью!»

В бандероли еще лежал аккуратно сложенный плакат, возвещающий о корриде в «Лас-Вентас». Стефани повесила его над своей кроватью и всю ночь любовалась Мигелем.

Фотоальбом перекочевал в ее постель, и она рыдала над красивыми портретами своего сказочного возлюбленного, навеки запечатленного не только на снимках, но и в ее сердце.

Утром у Стефани начались месячные, а с ними — обычное недомогание. Значит, ей не суждено родить смуглого черноволосого малыша.

Через три недели после ее возвращения домой позвонил Рей и сказал, что Мигель бросил корриду, не объяснив причины. Рей прочел об этом в «Варьедадесе».

«Мигель уже не матадор? Невероятно!»

Стефани ждала от него звонка, но так и не дождалась. Да и с какой стати он будет ей звонить, ведь она столько раз от него отрекалась! Интересно, чем он сейчас занимается? Наверное, живет в «Ла Либра» и играет в корриду с Ренальдо, имитируя быка рогатой доской.

А еще через неделю Стефани стояла перед зеркальными стенами дома Ричарда и Эйдрии на острове Бальбоа — там, где все начиналось. Она подозревала, что Ричард по-прежнему ведет дела матадора в Америке, только ей об этом не говорит. И слава Богу!

Сегодня вечером ее брат выглядел красавцем. Он надел темно-синий костюм и собрался вывести жену в свет — впервые после рождения ребенка. Пока Эйдрия наверху кормила Джастина, он протянул Стефани бокал с вином.

— Помнишь, ты спрашивала, волнует ли меня судьба нашего отца?

— Да.

«Это было в тот вечер, когда я улетела в мир фантазий».

Он почесал нос.

— Так вот, она меня волнует, Стефани. Больше того, я попытался его найти.

— Что?

На нее нахлынула волна самых разных чувств — от радости до гнева. Этот человек бросил их с мамой!

— Он живет во Фресно. Но не с той женщиной, к которой ушел от мамы, а с другой. Он женился на ней лет десять назад.

Эта новость ошеломила Стефани.

— Когда ты это узнал?

— Неделю назад. Собирался тебе рассказать, но все как-то… — Он не закончил свою мысль. — В общем, он хочет приехать посмотреть на ребенка. Что ты на это скажешь? А еще он хотел бы встретиться с тобой.

— Со мной? Я не желаю его видеть! — прорычала она и увидела, как потемнело лицо брата.

— Стефани, с каких пор ты стала такой упрямой? Это влияние Стивена? Или мамы? За последние два года ты сильно изменилась, я тебя просто не узнаю.

Она растерянно заморгала, пытаясь сосредоточить взгляд на лице Ричарда. Он никогда так с ней не разговаривал!

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Ты стала другой. Всех сторонишься, в том числе и Мигеля!

«В том числе?!»

— Честно говоря, мне кажется, что он не заслуживает такого обращения. Он звонит сюда каждый день и спрашивает о тебе, а не о бизнесе. Я пытался не вмешиваться — так сказать, сохранять нейтралитет, — но больше не могу. Я вижу, что ты ведешь так себя со всеми.

«Мигель… звонит каждый день?»

— Конечно, отец поступил нехорошо. Но он раскаивается, и прошлого уже не вернешь. Я должен дать ему хотя бы один шанс. Он этого достоин. И Мигель тоже.

«Отец и Мигель! Как можно ставить этих людей в один ряд?»

— Давай поговорим об отце потом, а сейчас закончим о Мигеле. Почему же он не позвонил мне?

— Он слишком горд, черт возьми! Он боится, что ты опять от него отвернешься.

У Стефани закружилась голова. Она сделала глубокий вдох и хлебнула вина.

— Ричард, ты просто сразил меня известием об отце!

— Может быть, я выбрал не самый удачный момент для такого разговора…

Он поставил свой бокал и поднялся навстречу жене. Эйдрия сходила с лестницы, ослепительная, как королева.

— Думаю, он будет спать, — сказала она про ребенка, — а если вдруг проснется и захочет есть, я сцедила ему молока. Оно в холодильнике.

— Не волнуйся. — «Твоя нянька только что узнала, что ее хочет видеть отец после двадцати лет разлуки, а ее любовник, испанский матадор, каждый день звонит ее брату. Итак, все под контролем!» — К тому же у меня есть номер твоего пейджера.

Эйдрия подошла к Стефани и крепко ее обняла.

— Желаю приятного вечера.

— В компании с грудничком?

Они дружно расхохотались.

Стефани показалось, что в глазах ее лучшей подруги мелькнул странный огонек. Неужели Эйдрия опять что-то затеяла? Да нет, не может быть!

Попрощавшись с братом и его женой, Стефани поднялась наверх — посмотреть, спит ли Джастин. В детской пахло младенцем, и ей стало немного грустно. Она хотела такого же малыша — только с черным, а не рыжим хохолком!

Стефани вернулась в гостиную, включила стереосистему, настроив ее на испанскую радиостанцию, и вышла на балкон. Был теплый апрельский вечер, и она оделась как раз по погоде — джинсы и легкая майка. Раньше, выходя на этот балкон, она думала о Стивене. Теперь же ей вспомнились Мигель и та лунная ночь, когда он дерзнул предложить ей интервью в обмен на секс.

Стефани улыбнулась. «Приду домой и позвоню ему, — решила она. Черт возьми, этот мужчина запал ей в душу! — Мне не нужен никто другой. Я хочу вдыхать ароматы лавров и маслин, любоваться зелеными холмами и пасущимися вдали племенными быками. Я хочу, чтобы рядом со мной всегда был Мигель».

Внизу прогуливались парочки, по блестящей воде залива скользили моторные лодки. Солнце почти зашло, осталась лишь оранжевая дымка на горизонте. Кто-то курил — ветерок принес запах табачного дыма. Стефани закрыла глаза, вспоминая, как Мигель угостил ее сигаретой. А потом, в Испании, это стало ее привычкой.

В Испании… Сердце ее вдруг наполнилось необъяснимой радостью, по спине пробежала легкая дрожь. В этот момент в дверь позвонили.

Глава 14

Стефани открыла входную дверь. Первое, что она увидела, были красивые зеленые глаза Мигеля, обрамленные длинными черными ресницами, которые медленно оглядели ее с головы до пят.

— Buenos tardes, señorita, — как и тогда, сказал он, обнажив безупречно белые зубы.

Физическая реакция оказалась прежней: у нее опять участился пульс, только на этот раз в сумятице чувств явственно преобладала любовь.

— Perdóneme?

— No hablo español, — отозвалась она, испытывая дежа вю и радость от новой встречи.

— А я говорю по-английски. Мы спасены.

Стефани улыбнулась и продолжила по прежнему сценарию: