Кровь в пыли (ЛП) - Шэн Л. Дж.
— Почему бы ему не быть живым? — Мои брови хмурятся. Она поднимает плечи. — Его всегда преследовало множество вещей. Наша семья, его сексуальность, жизнь в целом. Но это. . .это прорыв. Мне нужно туда, Нейт. Мне нужно увидеть моего брата.
Тревожные звоночки. Громко и оглушительно, заполнив все пространство между моими ушами. Она не слышит их, омраченная эйфорией от того, что нашла своего единственного любимого члена семьи. Но чертовски удобно, что Престон появляется прямо вместе с Годфри и Себастьяном. В реабилитационном центре в Вальехо, месте, которое мы не знаем, месте с милями и милями мертвых зон, где они могут загнать нас в угол, поймать и прикончить.
Тем не менее, я должен тщательно изучить эту тему.
— Когда ты собиралась это сделать, кексик?
— Завтра, — говорит она. Я открываю перед ней дверь и вталкиваю ее внутрь, хлопая дверью перед ее лицом. — Пошли, Нейт. — Ее голова высовывается в открытое окно. Черт, она хочет, чтобы ей прострелили промеж глаз? — Это было бы быстро. Если у нас возникнут подозрения, мы сделаем разворот. Что думаешь?
Ад на "нет" с добавлением абсолютно никаких шансов.
— Залезай в машину, Кокберн. — Я толкаю ее лбом в машину. — И скатись к чертям вниз, пока я сам тебя не убил.
С этими словами я подбегаю к своей стороне машины. Мы должны вернуть это шоу уродов в путь, прежде чем один из шпионов Годфри нас убьет.
Прыгая в битмобиль, прекрасно понимая, что за нами следят, я петляю по небольшим городам, населенным жилым районам и оживленным автомагистралям. Есть оперативная память, такая же незаметная, как цирковой клоун, следящий за каждым нашим поворотом. Я прикусываю язык, чтобы не залаять на нее. Она сошла с ума из-за желания преследовать Престона, когда за нами охотятся, как за легкой добычей в открытом поле.
— Я вижу ублюдков, — она беспокойно сглатывает, ее глаза сужаются в щелочки. Ее взгляд останавливается на молодом чернокожем в таране, который едет позади нас, сквозь наше зеркало заднего вида. Рядом с ним толстый белый парень, ухмыляющийся, как крокодил. Если я до него доберусь, он будет выглядеть так, будто его растерзали.
У Прескотт трясутся колени. Наверное, секунды до обморока. Я просто рад, что мы находимся в таком густонаселенном месте, что они не могут вытащить гребаную винтовку, как AB.
— Проверь, нет ли пробок, — я подбородком указываю на ее мобильник. — Я хочу попасть в тупик из ада, где мы можем их потерять.
Прескотт ищет самые загруженные дороги, отмеченные красным в ее GPS-приложении, и именно туда направляется наша машина. Они не могут делать дерьмо с оживленным движением вокруг нас.
Два часа спустя, когда мы уверены, что потеряли злоумышленников, мы возвращаемся на главную дорогу, направляясь на север. И Прескотт, и я смотрим во все наши зеркала, чтобы убедиться, что у нас нет шпионов, в течение долгих минут, прежде чем она снова откроет рот.
— Я знаю, что ты думаешь, — начинает она. — Но номер напрямую связан с реабилитационным центром. Я позвонила еще раз и повесила трубку, когда дозвонилась до администратора. Это законно, Нейт.
Нет ничего страшного в том, чтобы набрать номер с номера, который тебе не принадлежит. Есть много способов взломать его, и я уверен, что Прескотт прекрасно это знает. Она не хочет думать об этом прямо сейчас, и я не собираюсь насмехаться над ней правдой.
— Смотри, — выдыхает она. — Это не часть нашего плана и не часть нашей договоренности. Тебе не обязательно идти со мной.
— Я хочу. — Мои слова сняли напряжение в воздухе. Хочу? Нет. Я знаю, что это ловушка. Но я также знаю, что если она пойдет в объятия Годфри и Себа, то и я пойду с ней. Она сделает это не одна. Поправка — она вообще этого не делает. — Но ты должна хорошо поработать со своим мальчиком, Кокберн. Дай мне день. Один день все, что я прошу. Мы идем за Себом сегодня вечером. Давай уберем его с дороги, а потом навестим твоего брата. Лады?
Время.
Я пытаюсь купить как можно больше, но сейчас это чертовски дорого. После Себастьяна я попрошу еще один день. Тогда мы убьем Годфри. Тогда мы сможем пойти туда, куда она хочет, потому что все это больше не будет иметь значения. Они не смогут причинить ей вред. Мы.
Прескотт обдумывает это, прежде чем кивнуть. — Хорошо, но обещай мне, что мы это сделаем?
— Кексик, — предупреждаю я. — Ты знаешь, я обещаю только то, что могу выполнить. К тому времени, когда наступит завтрашний день, я не уверен, что ты все еще захочешь этим заниматься.
Зная, что Годфри будет обыскивать каждый мотель рядом со Стоктоном, мы решаем застать его врасплох и заселиться в Marriott в Санта-Кларе, в нескольких милях от умников и стукачей Годфри. В Marriott первоклассная система безопасности, и когда мы регистрируемся, мы специально просим, чтобы наш номер находился в середине коридора. Администратор смотрит на нас как на полных уродов, но не задает никаких вопросов.
Тысячедолларовая копилка Прескотт иссякает, и когда я несу ее рюкзак в комнату, я говорю ей, что пора идти в центр и взять еще денег. Она теребит край своего рваного красного платья, глядя вниз с виноватым видом , прежде чем ее взгляд снова скользит вверх, чтобы встретиться с моим. Сдувшаяся улыбка на ее лице говорит мне все, что я не хочу слышать. Я только что спас ее задницу, сказав Годфри, что убью его до того, как он доберется до нее, и все это время она что-то скрывала от меня.
— Нейт. — Она фыркает и останавливается, избегая моего лица. — Пожалуйста, не сердись.
Но уже поздно, я уже это делаю. Мы останавливаемся у дверей нашего гостиничного номера. Трудно оставаться спокойным под стрессом нашего нынешнего существования.
— Что теперь? — Я фыркаю.
— Есть кое-что, что ты должен знать, прежде чем мы. . .прежде чем мы пойдем в банк.
Блядь, нет. Больше осложнений? Эта цыпочка как гребаная зараза. Она распространяется внутри тебя, быстро, прежде чем ты это заметишь. . .бум, ты мертв.
— Говори.
Ее глаза устремлены в пол. У нас нет времени на это дерьмо.
— Прескотт.
Она просто фыркает. Блядь!
— Прескотт, ты сломалась?
Она не отвечает, только качает головой, с ее нижних ресниц капают крупные слезы.
Трахните меня.
— Прескотт! — Мой голос становится громче. Надвигающаяся буря проходит через ее глаза. Мой покой рушится. Как эта девушка может все испортить, но в то же время все исправить? Я знал, что маленькая ведьма была мошенницей, но мой член втянул меня в ее кашу.
И теперь совершенно другой орган удерживает меня от удара кулаком по ее лицу.
Она обманула меня. Блядь, меня подставили. Она не может мне заплатить, не может мне помочь, и я собираюсь сбежать без гроша в кармане. У меня около пятисот баксов на банковском счету, и мне нужно снять их, прежде чем мой офицер по условно-досрочному освобождению поймет, что я предпочел крестовый поход против наркобаронов вместо того, чтобы сидеть красиво в моем разрушающемся доме и вести себя хорошо.
— Сколько у тебя денег? — Я прижимаю ее к стене за шею. Не эротично. Не с тоской. Но и не слишком болезненно. Мои глаза показывают ей фильм ужасов, который станет ее реальностью, если она не подчинится, и она быстро возвращается к своей роли пленницы и жертвы, сжимая губы. Я сжимаю сильнее. — Сколько? На всех твоих банковских счетах. Всего. Какова ситуация с твоими средствами? Тебе лучше не лгать мне.
— Около двух штук, — хнычет она, выглядя невероятно напуганной. И я ненавижу это. И я ненавижу ее . Моя кожа горит от гнева. — Наверное, две штуки.
Одной рукой я поднимаю ее рюкзак с пола, а другой сжимаю ее руку, ведя ее обратно к лифтам сжимающей до синяков хваткой.
— Мы забираем все, что у нас есть прямо сейчас.
— Почему? — спрашивает она. — Я могу снять все, когда захочу. Полиция за мной не охотится.
— Еще бы, — отрезаю я. — Мы не знаем, что Годфри приготовил для нас.
Десять минут спустя мы отменили бронирование номера, получили полный возврат средств и идем в Bank of America. Мы забираем ее деньги, почти 2500 долларов. Я делаю то же самое. В итоге у меня 780 долларов.
