Развод. Я не приму вторую! - Мила Реброва
И вдруг она улыбнулась – улыбкой острой, колючей.
– Думаешь, я буду лить слёзы и умолять вернуться? Нет. Но и не думай, что для меня всё прошло бесследно. Запомни мои слова: ты ещё вспомнишь обо мне.
– Может быть, – выдохнул я, чувствуя ком в горле. – Но, пожалуйста, не вмешивайся в мою жизнь больше.
Милена отвернулась, показывая, что разговор окончен. Я почувствовал, как все силы меня покинули. Развернулся и пошёл к машине, оставляя её одну на этой аллее. На душе было тягучее чувство осадка, а в голове всё ещё звучало её обещание: «Ты ещё вспомнишь обо мне».
Когда вернулся домой, первым делом бросил ключи на тумбочку и попытался привести себя в порядок. Услышал, как на кухне Марьям возится с посудой, и понял, что сейчас мне нужно выглядеть спокойным. Зашёл в комнату, делая вид, будто только что вернулся с обычной встречи.
– Привет, – сказала она, глядя на меня с лёгкой улыбкой. – Всё прошло нормально?
– Да, нормально, – пробормотал я. – По работе вопросы решал.
Она, видно, хотела расспросить подробнее, но я быстро отвернулся, притворяясь занятым раздеванием. Чувствовал, что плечи напряжены, и она может это заметить. Надеялся, что сейчас обойдётся без расспросов.
Минут через десять мы сидели на кухне, пили чай. Я старался отвечать на её реплики, но внутри всё пульсировало от воспоминаний: Милена, её угрожающие слова, странное холодное спокойствие. Марьям, разумеется, чувствовала мою отстранённость. Молча изучала меня взглядом.
– Если что-то не так, просто скажи, – проговорила она негромко, опустив глаза в чашку.
Я быстро допил свой чай, сослался на дела в кабинете и ушёл, лишь бы не продолжать разговор. Сама она больше не настаивала, но её тихий вздох преследовал меня до самой двери.
Я сел за стол в своём кабинете, уставился в ноутбук, но слова Милены всё не выходили из головы. «Ты ещё вспомнишь обо мне.» Прокручивал в уме, что она имела в виду. Интриги? Скандал? Может, появиться внезапно перед Марьям? Во всём этом я был виноват сам – когда-то дал ей повод верить в наши отношения.
Телефон завибрировал на столе, я вздрогнул, решив, что она снова звонит, но оказалось, это коллега по работе. Я ответил, постаравшись сосредоточиться на его вопросах. Хотелось отвлечься, забыться в делах, но мысль о том, что история с Миленой не закончена, сидела в мозгу, как заноза.
В конце концов, я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Передо мной будто снова вставала картина аллеи: её взгляд, полный обиды, и мои слова, что между нами всё кончено. Я прекрасно понимал: это решение правильное. Но совершенно не знал, какой удар может нанести Милена, задетая в своих чувствах.
Посмотрел на дверь, за которой сидела Марьям. Она была тут, рядом, готова поддержать… Но я не могу рассказать ей всё. Во всяком случае, пока. Если правда выльется сейчас, боюсь, это разрушит наше хрупкое перемирие, которое мы с таким трудом вернули. И всё же внутри шевелилась тревога: «Говорить правду поздно или, наоборот, лучше, чем ещё глубже загонять ложь?»
Сквозь тишину дома ясно слышал стук своих собственных мыслей. И всё, что я мог сделать – понять: испытание только начинается. Потому что Милена ясно дала понять: мы ещё встретимся на войне. И я ещё не знал, каким оружием она собирается бить.
Я сидела в гостиной, разбирая документы, которые давно пора было систематизировать. Все эти бумажки – часть рутинных дел, о которых раньше не задумывалась, пока между нами с Адамом не началось это хрупкое перемирие, и я не решила взять часть обязанностей на себя. Иногда кажется, что чем больше стараешься навести порядок, тем больше находишь новых вопросов.
Вот и сегодня: мне понадобилась простая выписка об имуществе Адама – стандартная процедура для одной из служб, куда я отправляла запрос. Но когда я стала вчитываться в данные, замеченные на распечатке, меня словно накрыло холодной волной. В списке числилось нечто, о чём я даже не слышала: квартира, расположенная в центре города, оформленная на Адама.
Я перечитала несколько раз, пытаясь найти логичное объяснение, но все мысли прыгали: «Может, это ошибка?» или «Может, это старая информация?». Но даты говорили обратное: куплено недавно, буквально несколько месяцев назад. Сумма тоже немаленькая, точно больше, чем можно бы потратить незаметно.
С бумагой в руках я задумалась, как подступиться к разговору. После недавних событий я стараюсь не бросаться обвинениями, не устраивать истерик – мы же лишь начинаем восстанавливаться как семья. Но от того, что я вдруг обнаружила тайную покупку, сердце болезненно сжималось. «Почему он не сказал ни слова о таком крупном вложении?»
Собравшись с духом, я отложила выписку на стол. «Нужно поговорить с ним сразу, не затягивая», – решила я. Или, по крайней мере, понять, почему он это скрывал.
Вскоре Адам вернулся домой, явно озадаченный чем-то своим: положил ключи на тумбу, быстро скинул туфли. Я не стала ждать лучшего момента – такого не бывает, когда речь о серьёзном разговоре.
– Адам, – тихо позвала я, держа документ в руках. – Нужно поговорить.
Он взглянул на меня настороженно, словно почуял, что дело не в бытовых мелочах. Прошёл в гостиную, сел на диван, и я села рядом, немного отодвинувшись, чтобы сохранить дистанцию.
– Что-то случилось? – спросил он, вглядываясь в моё лицо.
Я протянула ему лист:
– Мне нужна была обычная выписка об имуществе, и… в ней высвечивается квартира на твоё имя. Квартира в центре. Я о ней не знала. – Я старалась говорить как можно спокойнее, но внутри всё бурлило.
Он взял бумагу, быстро пробежал глазами, и я заметила, как в его взгляде мелькнуло что-то – растерянность, возможно страх.
– Это… – он прочистил горло. – Это инвестиция. Я вложил деньги, чтобы потом продать дороже или сдавать.
Голос у него прозвучал неуверенно, словно он думал, что сказать. Я почувствовала болезненный укол внутри: он действительно молчал о такой крупной покупке.
– Инвестиция, – повторила я вслух, стараясь, чтобы голос не дрожал. – А почему ты не сказал об этом раньше? Квартира – это же не парочка акций, не небольшая сумма. Разве это не то, о чём мы должны были поговорить вместе?
Адам отвёл глаза и пожал плечами:
– Я привык,
