Кэтрин Куксон - Навстречу любви

— Энни, тебе нельзя сейчас падать духом. Рассказывай, что сейчас тебя беспокоит.

— Это желудок.

— Боли?

— Да, похоже на то.

— Сильные.

— Совру, если скажу, что нет.

— Разденься, пожалуйста, я тебя осмотрю. — Он показал головой на ширму в углу кабинета. — Ложись на кушетку.

Она послушно кивнула и скрылась за перегородкой. Пол погрузился в чтение ее истории болезни. Какую большую работу он проделал. Сколько горя, боли, печальных мыслей. Он помогал ей идти по этой дороге вот уже несколько лет. И теперь ей шестьдесят девять. И она умирает. Он знал это, и она знала.

Осмотрев женщину, Пол снова вернулся за стол:

— Хочу, Энни, зарезервировать тебе место в госпитале. Не беспокойся. Тобой будет заниматься доктор Феннер — он отличный специалист. Я поговорю с ним перед твоей госпитализацией. Там ты пробудешь пару недель, а когда выйдешь, я позабочусь, чтобы тебя направили в центр реабилитации.

В ответ на эти оптимистические уверения доктора Энни промолчала. Посмотрела в окно, затем прямо в глаза Полу. Наконец заговорила:

— Вы хотите сказать, что я когда-нибудь оттуда выйду?

— По крайней мере, это шанс, Энни, — ответил Пол. Разумеется, процент не велик. Многое зависит лишь от собственного настроя и желания бороться за жизнь.

— Что ж, доктор, мы попробуем. Поборемся… Но помните, что вы обещали мне? — Ее глаза с тревогой посмотрели на Пола. — Вы, кажется, ничего не сможете сделать для меня. Вас ведь не будет в госпитале.

— Не беспокойся. — Он снова сжал ее руку. — Там позаботятся об этом. Тебе не будет больно. Не так больно, как сейчас.

— Мы еще увидимся с вами, доктор?

— О боже, Энни! Разумеется. Не беспокойся, прошу тебя. Я буду постоянно поддерживать с тобой связь.

— Спасибо, доктор. И благослови вас Господь за все, что вы для меня сделали. Только хорошее от вас видела. Спасибо, доктор, спасибо.

Пол не стал сразу нажимать кнопку. Ему захотелось немного побыть одному. Бедная, бедная Энни.

Он нажал кнопку, и в кабинет вошел Гарольд Грей. Не глядя на врача, он молча прошел к столу и уселся в кресло.

— Добрый вечер, мистер Грей. Что вас беспокоит на этот раз?

— Моя спина, доктор. Снова моя спина. Все бы хорошо, если б не это.

— Ах да, да. Ваша спина… — Пол посмотрел мужчине в глаза. — Я подумал, что, раз рентген нам ничего не дал, вас следует направить на физиотерапевтические процедуры. Массаж — вот что вам поможет. Как вам такая идея?

— Вам лучше знать, доктор. Вам решать…

«Да уж, это точно придется решать ему и… старому Питеру Уиллингсу. Старик мог сразу раскусить симулянта. Почему эта очевидная мысль сразу не пришла ему в голову? Направит, пожалуй, он его к Уиллингсу».

— Я напишу вам записку, с которой вы подойдете к доктору Уиллингсу. Он вас осмотрит…

Ха! Он перехитрит этого мистера Грея. Положит в конверт записку, а если тот вздумает ее прочитать, то ничего, кроме латинских терминов, там не обнаружит.

— Вот, прошу вас. — Пол передал письмо и выписку из истории болезни пациенту. — Пойдете в физиотерапевтическое отделение в госпитале, найдете мистера Уиллингса и лично передадите ему все это.

— Да, доктор, разумеется. — Мистер Грей поднялся со своего места. Его лицо осветила лучезарная улыбка. Похоже, он научился манипулировать этими глупыми докторишками. — Спокойной ночи, доктор. Всего хорошего. Спасибо, спасибо.

— Спокойной ночи, мистер Грей.

Пол неподвижно уставился на дверь. Как он ненавидел этого симулянта…

В этом мире живет не только Энни Мулен — образец стойкости, мужественности, источник света, добра, но и такие, как этот Грей. Ничего не поделаешь, такова жизнь… В ней всем находится место. И почему-то последним гораздо легче, удобнее.

Прием закончился. Собрав все карточки, доктор направился к столику Элси:

— Кто-нибудь звонил, Элси?

— Да, было два вызова, я их переключила на доктора Прайса.

— Почему ты это сделала?

— Он велел мне.

— Да, хорошо. Он мне очень помог в последние два дня.

— И сегодня тоже. Перед уходом он попросил переключать на него часть звонков, чтобы немного разгрузить вас. — Она покачала головой. — А вы, доктор, отправляйтесь сейчас домой, поешьте и отдохните.

— И ты, Элси, отправляйся домой, все дела не переделаешь. Спокойной ночи.

— Да, да, доктор. Спокойной ночи.

Голос Элси прозвучал буднично и суховато. Как и всегда. Все входило постепенно в привычное русло. Пол вышел на улицу. В сыром воздухе силуэты фигур, казалось, потеряли четкость очертаний. Туман.

Он почувствовал, как холод пробирается под рубашку, становится неуютно. Пол снова вернулся в клинику. Он вдруг снова поразился той тишине, которая с некоторых пор поселилась в доме. Даже Мэгги не было на кухне. Пол решил на минуту зайти в свою бывшую детскую. Лорна тоже любила играть здесь. Он включил свет. Все выглядело так, словно кто-то начал переставлять в комнате мебель, а потом вдруг передумал. Кругом лежали журналы, книги и газеты. Зачем он сюда зашел? Здесь всегда было очень холодно. И неуютно. Бет пыталась выбросить отсюда старый диван, но он не позволил. Ему всегда было трудно расставаться со своими вещами. Разрушалось что-то привычное, спокойное. Он вообще с трудом привыкал к переменам и не любил менять свои привычки. Сейчас на этом диване спала по ночам Мэгги. Она наотрез отказалась перебираться в спальню Лорны или в любую другую комнату наверху. Немного подумав, Пол включил электрический камин. Когда Мэгги вернется, тут будет тепло. Окинув взглядом комнату еще раз, он тяжело вздохнул и направился в столовую. Эта большая, светлая комната всегда нравилась ему. Но, к сожалению, в последние годы они очень редко накрывали здесь стол. Большой, круглый, из красного дерева. Вокруг него располагались стулья с высокими прямыми спинками. Шкафы, изящный старинный китайский кабинет, перегруженный украшениями, несколько современных стеклянных шифоньерок удачно сочетались друг с другом, создавая индивидуальный эклектический стиль. Теперь он постарается, чтобы эта комната использовалась чаще. Пол перешел в гостиную. В ней одиночество чувствовалось особенно сильно. Оно просто оглушало. Так много стульев вдоль стены, диван — и никого. Молчащий проигрыватель в углу. Пианино. Он очень редко играл на нем. Наполнить бы комнату живым звуком знакомых мелодий. Но сама мысль об этом показалась неприличной. Он подбросил в камин немного угля. Пламя взметнулось вверх, и комната стала наполняться теплом. Его легкие расширились, мышцы внезапно расслабились. Он отчетливо понял, что, несмотря на раскаяние и чувство одиночества, в нем зарождалось что-то новое. Наверное, это можно назвать освобождением, облегчением. Хотя Пол пытался приглушить в себе подобные ощущения как неприличные, не достойные порядочного человека, тем не менее против них было невозможно бороться. Он уже чувствовал, как по телу бежали живительные соки. Да, Пол ощущал свою вину. Они с Бет не понимали друг друга, а вернее, даже и не пытались понять. И все же, все же сейчас его раскаяние замещалось чувством облегчения. На его лице еще долго будет эта трагическая маска несчастного мужа, черный цвет одежды — постоянно напоминать окружающим о его горе и о том, как сильно он переживает. Но он-то сам знал правду. Теперь он свободен! Свободен! После шестнадцати лет… И ему скоро исполнится сорок четыре. Он еще не стар. Он чувствовал в себе жажду чего-то нового. Он еще сможет стать счастливым и что-то очень важное сделать в жизни. Хорошо, когда осознание того, что тебе нужно, приходит не слишком поздно, когда в тебе еще есть силы. И желание. Желать — значит жить.