Розалинда Лейкер - Дочь Клодины

— Сегодня утром я успел посмотреть бальную комнату, — сказал он, придерживаясь нейтральной темы. — В ней накопилось столько пыли и грязи за многие годы, но я уже отдал распоряжения подготовить ее к балу.

Донна выглядела довольной.

— Как раз сегодня утром пришло письмо от родителей, в котором они сообщили, что вернутся в конце месяца.

— Превосходно. Ричард уже назначил дату открытия пирса?

Она кивнула:

— Торжественное открытие пирса произойдет двадцать девятого мая, неделю спустя после их возвращения.

— А затем мы устроим великолепный роскошный бал в моем особняке. Что может быть лучше!

Вскоре после этого разговора Тимоти ушел, но на прощание поцеловал ее руку и губы. Она ликовала, настроение улучшилось, вся печаль и грусть тотчас же исчезли. Она знала, этот поцелуй был равносилен предложению руки и сердца. Донна ни чуточки не сомневалась, что, как только бал закончится, Тимоти будет разговаривать с ее отцом и просить у него благословения.

Уезжая, Тимоти очень сильно сожалел о своем спонтанном поступке.

Он просто хотел как-то заполнить пропасть, образовавшуюся между ними, но вместо этого, соприкоснувшись с ее нежными губами, поймал себя на мысли, что он желал, чтобы перед ним в тот момент стояла Люси, и именно ее губы он хотел нежно и страстно целовать.

Глава 9

Люси приехала к пирсу, чтобы оказаться в центре важных событий, увидеть всех актеров и их подготовку к открытию. Прибыла театральная труппа, и из повозок, расположившихся прямо около входа на пирс, выгружались корзины, ящики и свертки холста, необходимые для декораций. Все эти вещи несли через пирс в театр.

Двое мужчин увлеченно спорили, как лучше пронести часть декораций через ворота. Люси прошла рядом с палубой и направилась в театр. Внезапно она почувствовала, что все как будто ожило: газовые лампы проверялись, а огни рампы пылали. Странное эхо, которое делало голоса могильными, пропало, в воздухе запахло чем-то незнакомым — смесью грима и волшебными ароматами духов, старой и новой одеждой и чем-то особенным, неопределенным и неизвестным.

Ричард и управляющий пирса были увлечены разговором с мужчиной с нависшими бровями, и все трое повернулись, как только она подошла к ним поближе.

— Позвольте мне представить вам мистера Асквиса, — обратился к ней Ричард. — Он только что приехал вместе со своей труппой.

Она заметила, что мужчина поклонился ей и со свирепостью в глазах осмотрел ее с ног до головы в тот момент, когда Ричард представлял ее.

— Я не думал, что на пианино будет играть женщина, — гневно заявил он. — Напомню вам, что мы представляем мелодраму, миссис. А не комедию с чаепитием. Музыка должна быть одновременно и тяжелой, как раскаты грома, и легкой, как песнь соловья.

Робертсон строго на него посмотрел, обижаясь на его критику и осуждение способностей молодой женщины.

— Вам не к чему будет придраться, когда вы услышите, как превосходно играет миссис Ди Кастеллони или скрипач, — резко возразил он.

Асквис не подал виду, что это заявление как-то на него повлияло, он только щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание к тому, кто пересекал сцену.

— Подай мне один из листов, лежащих на стуле.

Когда ему передали лист, он проверил его содержимое, а затем протянул Люси:

— Здесь представлена музыка к спектаклю «Мазепа». Будь готова исполнять ее завтра к двум часам, когда начнется репетиция.

Сказав это, он медленно развернулся, забирая с собой Робертсона, и, удаляясь, стал жаловаться ему на плохое освещение, оставив Ричарда и Люси одних.

Она слегка улыбнулась.

— Так-так. Пожалуй, мне придется как следует потрудиться.

Ричард нерешительно покачал головой, когда они выходили из театра.

— Вы уверены, что хотите быть пианисткой и играть для спектакля? — поинтересовался он. — Мне кажется, Асквис хвастун и задира.

— Нет, он не такой, — уверенно ответила она. — Он просто хочет, чтобы его представление сопровождалось самой лучшей игрой на фортепьяно, и я чувствую, что смогу выполнить его требования.

— Я и не сомневаюсь, — заверил Ричард, гордясь ее воспитанием и целеустремленностью, и его улыбка ей об этом говорила. Они вышли из театра на улицу, где была прекрасная погода, и он вспомнил про то, что хотел ей сегодня показать. — Давай пройдем к перилам, — сказал он, беря ее под руку. — Ты кое-что увидишь. Это стало традиционным не только в Истхэмптоне, но и на всех других известных морских курортах.

Стоя около перил, он обозревал местность, прищуриваясь из-за яркого солнца. Люси пыталась смотреть туда, куда и он, но не могла заметить ничего необычного, она видела все то, что и в первый раз: деревья покрылись зеленой листвой, с расстояния крыши домов казались разноцветными маленькими пятнышками, особняки были покрыты цветным металлом и украшены узорами, сделанными из тонкой крученой проволоки. Высоко на холмах особняк Уорвиков сиял на солнце, будто опал. Но Ричард смотрел куда-то еще.

— Вон! — Он указал в сторону дороги, которая простиралась с холмов, вела в город и окружала «Королевский парк». — Вон там. Под деревьями.

Затем Люси увидела то, что показывал ей Ричард. Длинный караван кабинок на огромных колесах, запряженных трудолюбивыми лошадьми, двигался по дороге к набережной. Каждая лошадь управлялась человеком, и когда они подъехали ближе, она увидела, что эти конструкции были связаны цепями, которые грохотали и дребезжали при передвижении.

— Вот вам и знак того, что наступило лето, — ухмыльнулся Ричард. — Более достоверный, чем полет ласточек в небе. Сезон открыт. Скоро все начнут купаться.

Она приблизительно пересчитала экипажи, их было больше пятидесяти, и увидела, что они были выкрашены в полоску, бледно-голубую и белую, и на каждом заглавными буквами было написано «УОРВИК». У некоторых экипажей был складной верх, они повернули направо, как только доехали до развилки, остальные же повернули налево и так искусно и красиво двигались, что казалось, будто они сами были из театра и репетировали представление.

— Те экипажи, с современными складными верхами, везут женщин на морской берег, — объяснил Ричард. — Когда экипажи снижают скорость, из дверей кабинок появляются дамы, которые сразу же бегут в воду, так что не успеваешь рассмотреть их в купальных костюмах. Они окунаются и ныряют, за ними следят, чтобы никто не утонул. — Он кивнул в сторону других экипажей. — Те везут на морской берег мужчин. Сильным накачанным мужчинам, купающимся в море, разрешается демонстрировать мускулатуру, но только до восьми часов утра, а затем им необходимо надеть полный комплект купального костюма… Может, спустимся к берегу? Я хочу убедиться, что там все в порядке.