Марк Перини - Первый раз – 2 (сборник)

Он склоняет голову набок и смотрит на меня с выражением, очень похожим на замешательство.

– Ты не считаешь себя храброй?

Я отвечаю со смехом:

– У меня дрожат колени, когда я застреваю в лифте с незнакомым парнем. А теперь представь, что бы со мной случилось где-нибудь в Эфиопии или на Мадагаскаре. – Я качаю головой. – Нет, если бы я была храброй, то сейчас… – Конечно, мне не хватает духу произнести это вслух. Я делаю глоток вина и мысленно заканчиваю предложение: «Сейчас я бы показала тебе, что не прочь познакомиться поближе. Я бы дотронулась до тебя. И даже поцеловала».

– То что бы ты сделала? – спрашивает Рассел.

Я качаю головой и встаю. Мне нужно отойти от него, пусть даже в лифте можно сделать лишь несколько шагов. Я не хочу говорить о себе и потому спрашиваю:

– А как насчет тебя? Если бы ты мог делать что угодно, что бы это было?

Рассел задумчиво обводит пальцем бутылочное горлышко.

– Честно? – спрашивает он.

– Конечно, – слегка улыбаюсь я. – Мои ответы ведь были честными.

Он встает и делает шаг ко мне.

– Ты уверена, что хочешь знать это?

Кажется, будто воздух в лифте меняется. Он становится плотным. Наэлектризованным. Волоски на моих руках поднимаются, все нервные окончания становятся особенно чувствительными. Я с трудом проглатываю комок в горле и киваю.

– Хорошо. Я бы сделал вот это. – Рассел берет меня за подол рубашки и медленно тянет к себе. Материал на спине натягивается, и я оказываюсь так близко к нему, что наши тела почти соприкасаются.

Он смотрит мне в глаза – ищущим, спрашивающим взглядом. Дающим мне шанс сказать «нет» и отойти назад.

Но я не делаю ничего подобного, а наоборот, наклоняюсь еще ближе. Я не знаю, как попросить его о том, что хочу. И точно не знаю, что именно мне нужно. «Будь смелее», – приказывает внутренний голос. И я сама делаю первый шаг – кладу ладони на обнаженную грудь Рассела. Его кожа обжигает. Мускулы вздрагивают от моего прикосновения. Сердце бьется все быстрее и громче. Рассел закрывает глаза и тихо, медленно выдыхает. Он не останавливает меня, но и не торопит. Просто позволяет исследовать себя дальше.

Я провожу пальцами по твердым контурам его мышц, опять кладу ладони на грудь и веду ими ниже, к рельефному животу. Немного задержавшись там, я спускаюсь еще ниже и засовываю пальцы за пояс его брюк.

Рассел еще крепче хватается за подол рубашки и притягивает меня к себе так близко, что наши бедра соприкасаются. Хоть я и на каблуках, но все равно оказываюсь ниже его, и мой взгляд устремляется на впадинку у основания шеи Рассела. Там бьется его пульс, и я как завороженная смотрю на него.

А потом я не успеваю подумать – не успеваю даже осознать, что делаю – а просто касаюсь языком того места, где сходятся ключицы. Рассел так крепко обхватывает меня за талию, что я чувствую каждую подушечку его пальцев. И в то же время знаю, что если захочу, то он сразу отпустит меня.

– Маккензи, – шепчет он, и его горячее дыхание касается моего виска.

В его тоне слышится вопрос. Рассел хочет знать, уверена ли я в своих желаниях. Понимаю ли, чем это может закончиться. Его губы ласково касаются волос на висках, и я тихонько постанываю.

Его рука ныряет под рубашку, скользит вверх по бедру и ложится сбоку, чуть ниже талии. Когда Рассел понимает, что на мне, кроме нее, ничего нет, то глухо рычит и откидывает голову назад.

– Маккензи, – опять шепчет он.

На этот раз его тон больше похож на просьбу. Но Рассел не понимает, что я теряю голову даже от звука его голоса, зовущего меня по имени. Я провожу руками по его груди, плечам и крепко обнимаю за шею. Потом наклоняю голову Рассела, и наши взгляды встречаются, а губы оказываются так близко, что я чувствую его дыхание на своей щеке.

– Да, – говорю я.

Одно мгновение Рассел ждет, что, может, я изменю решение. Ждет, чтобы знать наверняка, – что мне тоже этого хочется.

Но я не отступаю, а наоборот, чуть выгибаюсь навстречу ему. И тогда Рассел с низким хриплым стоном, дрожа всем телом, одной рукой обнимает меня за талию, а другую запускает в волосы. Он толкает меня назад и прижимает к зеркальной стене, окружая жаром своего тела.

Потом Рассел медлит в последний раз. Его губы так близко, что я почти касаюсь их. У меня нет сил ждать, и я первой тянусь к ним. Мое движение застает его врасплох, и я пользуюсь этим, чтобы поцеловать Рассела.

Тогда он жадно набрасывается на меня. Все мое тело успело так чутко настроиться на него, что теперь, когда Рассел рядом и ласкает меня, ощущения захлестывают меня с головой.

– Маккензи, – говорит он, покусывая губами мое ухо, а потом чертит дорожку из поцелуев вниз по шее.

– Да, – опять говорю я, выгибаясь навстречу, прижимаясь к нему всем телом. И тону в жаре и страсти, нежности и силе Рассела. Когда он поднимает мою ногу и кладет себе на талию, я вспыхиваю по-настоящему. С моих губ срывается стон.

Я свободно глажу, ласкаю его обнаженную спину, ощущаю ладонями силу Рассела, пульс жизни. Мы дышим хрипло, громко, страстно. Он расстегивает рубашку и только собирается распахнуть ее, как вдруг звонит красный телефон.

Мы оба замираем и пытаемся отдышаться. Я обнимаю Рассела, его голова лежит у меня на плече. Он с трудом поднимает ее и смотрит на меня затуманенным взглядом. Но потом закрывает глаза. Вздрагивает всем телом. И отступает, чтобы снять трубку.

– Слушаю, – хрипло говорит Рассел и, нахмурившись, слушает. А потом вздыхает, медленно вешает трубку и какое-то время смотрит на нее.

Меня начинают мучить сомнения. Он сожалеет о том, что случилось. Это было неправильно. Я чувствую, как рубашка касается моей обнаженной кожи, хватаюсь за края и плотно ее запахиваю.

– Маккензи. – В тоне, которым он произносит мое имя, я слышу ноты раскаяния. Они мне ненавистны – ведь так ужасно чувствовать себя ошибкой. Боже, если бы не этот звонок, то я и дальше соблазняла его!

Я отворачиваюсь и крепко закрываю глаза. Такое со мной произошло впервые. Это вообще была не я.

– Мне жаль, – первой говорю я, потому что не хочу услышать это от него.

Ничего не происходит. Тишина. Я рискую, открываю глаза и вижу, что Рассел стоит передо мной, сжав ладони в кулаки. Он внимательно смотрит на меня, и я защитным жестом складываю руки на груди.

– А мне – нет, – наконец говорит он.

Я недоверчиво хмурюсь, а Рассел вздыхает, ерошит волосы и кладет ладонь сзади на шею.

– Я знаю, что должен сожалеть о том, что случилось. Но ничего такого я не чувствую. – Он делает паузу и опускает подбородок. Глядя на меня снизу вверх, Рассел добавляет: – Если только ты не захочешь, чтобы я жалел.

Он ждет моего ответа. Ждет, что я потребую от него извинений. Но у меня язык не поворачивается сказать такое. Я качаю головой, и Рассел слегка расслабляется. «Будь храброй», – говорю я себе. И произношу вслух: