Лесли Мэримонт - Дом сбывшихся грез

Лунный свет играл на граненой поверхности од» го из них, и Джейн смогла прочесть следующее:

Здесь покоится Мэтью О'Брайен

май 1918 – июль 1946

возлюбленный супруг Далси О'Брайен.

Война разрушила его тело, но не смогла

разрушить его дух и его любовь.

Оба будут жить вечно.

Чтобы разобрать надпись на втором камне, поменьше, Джейн пришлось пригнуться:

Здесь покоится Доминик О'Брайен

август 1946

обожаемый сын Мэтью и Далси.

Никогда у них не было ребенка

столь желанного и столь любимого.

Он прожил всего один счастливый час,

но в сердце его матери

будет жить вечно.

Когда Джейн прочитала обе надписи, ее сердце залила волна жалости. Простое сопоставление дат говорило о том, что ребенок родился спустя месяц после смерти отца – вероятно, преждевременно. И мужа-то потерять – страшное горе, а если вдобавок теряешь единственное дитя…

– Бедная, бедная женщина. – Джейн не смогла сдержать рыданий.

Если бы не печальная действительность, приведшая ее сюда, она, вероятно, утонула бы в слезах в своей спальне, а теперь вдруг мрачный вид семейного кладбища вызвал в душе ее странный взрыв оптимизма.

Она угадала! Старая миссис О'Брайен привела ее сюда, чтобы показать: потеря Мартина не означает потери ребенка. У нее останется маленькое существо, которое она будет тискать, носить на руках, любить. Любовное приключение на самом деле не кончается. Оно продолжит жизнь в своем плоде.

Еще одна мысль пришла в голову Джейн, и воодушевленная, она бегом вернулась в дом, на кухне взобралась на табуретку и извлекла из буфета детскую книжку. Перелистав страницы, она нашла место, где были выписаны своего рода «святцы» – детские имена и соответствующие им дни недели. Найдя искомое, Джейн вспыхнула от радости. Имя Доминик предлагалось для ребенка, родившегося в воскресенье, а их малыш был зачат в воскресенье! С убежденностью, которую ничто не могло поколебать, Джейн уже знала, что родится мальчик, и она назовет его Домиником.

Прижав книгу к сердцу, Джейн отнесла ее наверх в детскую, предвидя, что встретит там дух старой хозяйки дома, сидящей в кресле у окна. Возможно, он там и присутствовал, только Джейн не смогла как следует рассмотреть.

Молодая женщина уселась в кресло грез, чтобы немного помечтать самой, но время шло, и ее недавний оптимизм значительно поутих, уступив место суровой реальности – Джейн осталась в одиночестве.

– Я хочу быть мужественной, – шептала она, обращаясь к ночному небу и к духу старой женщины. – Разве вы не видите? Мартин уехал, и я… я вряд ли смогу жить без него.

На этот раз ничто сверхъестественное не вторглось в ее размышления, не поддержало ее. В комнате продолжала царить удушливая тишина.

Может быть, она и всегда царила здесь, впервые подумала Джейн. А все надежды, вещие сны, мечтания существовали только в ее воображении? Без сомнения, они были навеяны атмосферой этого покинутого старого дома, в котором еще недавно жила покинутая старая женщина, но вызвали их к жизни только тайные струны в сердце самой Джейн.

Лик луны заволокли тучи, дом погрузился во мрак. Нужно встать, спуститься вниз и включить свет. И запереть входные ворота, Мартин оставил их раскрытыми.

Джейн внезапно сообразила, что уже поздно. Около девяти или того больше. Пора снова взглянуть в лицо реальному миру с его более чем реальными проблемами.

Продолжай думать о ребенке, твердила она себе.

Ребенке Мартина. Младенец наполнит жизнь смыслом – должен наполнить.

Она вздохнула, затем повернулась и собралась встать с кресла, как вдруг увидела в дверном проеме тень. У Джейн перехватило дыхание, затем она окаменела, увидев, как человек стремительно вошел в комнату. Увидев, кто это…

– Мартин! – вырвалось у нее, и Джейн снова упала в кресло. Ее била дрожь. – Ты… ты вернулся.

– Конечно, вернулся, – ответил он кратко. – Я люблю тебя, хотя ты мне и не веришь.

– Я… я… – Джейн прижала к груди детскую книжку, наблюдая за Мартином безумным взглядом.

– Я не уехал, несмотря на твое пожелание. И я уехал, потому что мне это было необходимо, пока я окончательно не пал жертвой собственного желания и нетерпения.

– Мартин, я…

– Пожалуйста, не перебивай, Джейн, – остановил ее Мартин, озираясь по сторонам. В волнении он начал мерить детскую шагами, и оттого пустая колыбелька снова противно заскрипела. Мартин внезапно остановился рядом с ней, мягко положил руку на спинку и молча уставился на нее. Джейн чувствовала, что сейчас умрет. Он действительно не знал? И не догадывался?

Когда он поднял глаза, Джейн поняла, что не знал. В его взгляде сквозило только раздражение.

– Я больше не мог разобраться сам, где ложь и где правда. Ты никогда бы не раскрыла мне всей правды о себе, поэтому я решил разобраться в фактах сам.

– В фактах? – потрясение вымолвила Джейн.

– Да, в сухих фактах. И теперь мне известно точно, что, кроме твоего мужа, у тебя никогда больше не было других мужчин. Я – тот единственный клиент, с которым ты переспала. И я – единственный мужчина, которого ты когда-либо любила, неважно, согласишься ли ты признать это или нет!

– Да как же ты все это узнал? – на одном выдохе спросила Джейн.

– Это дело моей жизни – распознавать правду.

– Как?

– Прежде всего я перекинулся парой слов с твоим боссом.

– С Майклом? – чувствуя, как слабеет ее голос, прошептала Джейн.

– Именно с ним и никем иным. Прямой, открытый человек, мне он понравился. Похоже, он стал относиться ко мне чуточку лучше, когда я рассказал, как люблю тебя. Затем я переговорил с Софией.

– С Софией? Ты говорил с Софией? Но ведь она…она…

– Да, наслаждается тихоокеанским круизом.. Именно это я узнал у вашей милой секретарши, которая, считаю долгом добавить, находит тебя самой лучшей дамой, которая ей когда-либо встречалась в жизни. Забавно, сколько людей сказали о тебе то же самое. Неплохо так нравиться людям… Да, так вот я позвонил Софии на лайнер, и мы очень мило и очень обстоятельно побеседовали.

– Боже…

– Так молись же на нее, извращенная маленькая сочинительница! Именно София открыла мне, что твой муж был и твоим первым и единственным любовником. И то, что ты сама ей недавно рассказала о том, что в действительности никогда не любила мужа. София заверила меня, что ее сестра никогда бы не легла в постель к человеку, которого не полюбила бы до самозабвения. Она наблюдала за нами тогда, в торговом центре, и интуиция подсказала ей, что ты безумно меня любишь, но боишься показать это, чтобы опять не подвергнуться страданиям, через которые успела пройти. Что ты боишься опять довериться мужчине… Это так?