Счастье на осколках - Лилия Фандеева
– Жди, через десять минут буду. Расскажешь подробности.
– Спокойная, как удав, – сказал следователь, выключая диктофон. – Так ведут себя либо невиновные, либо сумасшедшие.
– Вы меня извините, но у вас на неё ничего нет. Вам не доказать её звонок. У вас есть номер машины, но кто в ней вы не знаете.
– Знаем. В городе есть камеры, и она на них попалась. Прямо перед аварией засветилась на перекрёстке Островского и Гагарина. Она была за рулём, а рядом молодой человек лет 35. Я приведу её к вам.
Через десять минут в кабинет вошла Ника, руки которой были за спиной, в сопровождении следователя. Дарья поднялась с кресла и, подойдя к ней, посмотрела в глаза.
– Зачем?
– Ты не поймёшь, – Вероника отвела взгляд в сторону.
– Мне так хотелось тебе верить. Теперь ты вернёшься туда, где твоё место, дрянь, – она наотмашь ударила Нику по щеке. – Уведите её.
Прежде чем вызвать такси, она прошла в реанимационный блок и поцеловала мужа в щёку. «Я приду завтра. Поправляйся», – тихо сказала она. Вызвав такси, вышла на улицу, а сев в машину, назвала адрес, прикрыла глаза и почувствовала голод. Прошли пять часов, как они выехали с мужем из дому и шесть после завтрака.
– Мам, ты на чём приехала и где отец? – спросила Варя. – Что произошло? К чему все предупреждения? В новостях показали аварию, где машина въехала в самосвал. Я поздно включила и не всё поняла, но автомобиль похож на нашу машину.
– Она, Варенька и была нашей, – устало говорила Дарья, снимая верхнюю одежду. – Я очень устала, присядем и я расскажу. – Приехала на такси, а папа остался в клинике. Мы действительно разбили машину. Лобовое стекло на ходу залили чем-то, лишив видимости, а тормозного пути не хватило, – мать тяжело вздохнула. – Девочки мои, состояние папы тяжёлое и давать прогнозы рано. Я виделась с бабушкой и дедушкой. Приглашают нас к себе, могут приехать к нам. Что скажете? – она обняла дочерей, сидящих с двух сторон. В глазах всех стояли слёзы.
– Нам лучше остаться здесь, дома. Мы можем сами ходить в гимназию, а у тебя будет время отдохнуть, – Варя взяла мать за руку.
– Папа обязательно поправится, а мы будем ждать, – Вика как будто чувствовала себя виноватой, заглядывая в глаза матери.
– Папа должен поправиться, обязан, мы оставим всё, как было, но пока из гимназии будете возвращаться сами. Я буду увозить вас на занятия, навещать отца и возвращаться рано. Бабушка может приехать в наше отсутствие, если будет желание. Обещайте мне жить дружно.
– Авария не навредила мальчикам? Ты от нас ничего не скрываешь?
– Не беспокойся, братья у вас понятливые и не добавляют мне лишних хлопот. Я была у врача. С ними всё в порядке. Они есть хотят, как ваша мама.
Дарья после принятия пищи незаметно для себя уснула, а дочери забрав у неё телефон, оставались в гостиной, карауля её сон.
Четвёртый день Ольховская довозила дочерей до гимназии и ехала за рулём своей машины в клинику.
– Доброе утро, дорогой, – поцеловав мужа в щёку, тихо сказала она, посмотрела на показатели и присела рядом. – Саш, может пора просыпаться? Возвращайся. Боюсь, я не выдержу этой психологической нагрузки, – она положила его ладонь на свой живот. – Ребята тебя просят, и девочки каждый день ждут новостей. Какая уж тут учёба? Сашка, я люблю тебя, но у меня кончаются силы держать себя в узде и не навредить детям. Помоги мне – приди в себя.
Веки Александра дрогнули, Дарья это заметила и позвала врача.
– Задышал? Молодец! Теперь, Санька, всё будет хорошо, друг – снимая маску, говорил доктор. – Дарья у тебя есть тридцать секунд. Не мешай работать.
– Спасибо, Костя. – Саш, ты отдыхай, а я приду завтра. – Позвонив родителям Александра, зашла в свою ординаторскую сообщить новость и вернулась, чтобы поговорить с коллегой. – Что скажешь?
– Не волнуйся. Показатели хорошие. Ты сама их видела. Сутки понаблюдаем и отправим в палату интенсивной терапии родного отделения, – он приобнял Дарью за плечи. – Кто бы мне сказал в университете, что ты станешь многодетной мамой, я бы не поверил. Думай о детях, а я подумаю о нашем однокурснике и коллеге, – он улыбнулся. – Он быстро встанет на ноги. Скажи мне честно, по старой дружбе: как тебе удается сохранять спокойствие на лице, если внутри всё горит? Держаться хладнокровно, оперируя родных? – взгляд его стал серьёзным.
– Никак. Мне очень тяжело, Костя, но я думаю о детях. Они не должны страдать. Мои слёзы и истерики только навредят им всем. Помнишь профессора по хирургии? Он часто цитировал научные труды и статьи. Мне врезалась в память не сама фраза, а его вывод. «Если дрожат руки – шанс к операции есть. Если дрожат мозги – она невозможна». У меня что-то переключается в голове, и я вижу перед собой обычного пациента, которому нужна моя помощь. А руки начинают дрожать, когда говорю: «Всем спасибо». Бывает и наоборот. Помнишь случай, когда я отказывалась оперировать?
– Такое не забудешь.
– У меня дрожали руки, а после твоих слов, щелчок и я была готова. Я не знаю, как это объяснить.
– И не нужно ничего объяснять. Ты молодец. Отдыхай без всяких мрачных мыслей. Его родителям сама позвонишь?
– Позвоню, а завтра приеду. Спасибо.
Дождавшись дочерей из школы, у порога сообщила им хорошую новость.
– Утром поеду в клинику одна, а в субботу поедем все вместе.
– Почему не завтра? – удивилась Вика. – Я соскучилась.
– Викуся, папа сейчас в реанимации и ты можешь увидеть его через стекло спящим. Если папу переведут в отделение, мы сможем его навестить, а если врач оставит его ещё на сутки, то наша поездка будет напрасной. Давайте на этой ноте пообедаем, а потом вы расскажете мне всё о своём отдыхе. Всё отложили на выходной, а он оказался неудачным.
– А мне Варя обо всём рассказала и фотографии показала. Мам, а я буду путешествовать?
– Обязательно будешь. Подрастёшь и будешь ездить с друзьями или сестрой, когда ей исполнится восемнадцать лет, и она будет за тебя в ответе, – Дарья поцеловала Вику и вопросительно посмотрела на Варю.
Глава 11
За день до выписки Александра, Дарья застала в палате мужа Серова. Мужчины оживлённо беседовали.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, – она улыбнулась.
– Здравствуйте, Дарья Андреевна, – он поднялся со стула, легонько приобнял её и поцеловал в щёку. – Вам беременность к лицу. Я принял предложение вашего мужа.
– Значит, я могу быть
