Украденная невеста - Татьяна Олеговна Новикова
– А никаких шуток. Яна под стражей и просидит там еще долго, если ты не будешь делать то, что я скажу.
– Ты что за тон себе позволяешь? – возмущается Владимир Суханов.
Ага, не привык, чтобы с ним так общались, как же.
– Большего ты не заслуживаешь. Ты и твоя чокнутая пассия, с которой вы наворотили столько, что легко отмыться не получится.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь…
– И ты еще меня считаешь идиотом? – горько усмехаюсь я. – Хочешь расскажу тебе сказку? Жила-была мразь. И все у нее было хорошо, потому что у мразей почему-то всегда все хорошо. А потом эта мразь возомнила себя всемогущей, так как не было на нее управы. Захотела она окружить себя домашним уютом, выбрала себе деву прекрасную в жертвы и начала плести вокруг нее плотный кокон. Да только прекрасная дева все равно из плена вырвалась, и задумала тогда мразь сжить ее со свету… Смекаешь, к чему я?
Суханов молчит. Нехорошо так молчит, злобно.
– Теперь мне известно обо всех подставах, – продолжаю я. – Подчеркиваю – обо всех. Все, что ты натворил – это чудовищно. Просто чудовищно по отношению к любимому человеку. Не понимаю, как можно так гадить в душу той, с кем планируешь провести всю жизнь. И надо быть совсем долбанутым, чтобы кидаться на меня с ножом и подсыпать мне отраву в вино, думая, что это останется безнаказанным.
– Какое вино? – удивляется Суханов.
Совершенно искренне так удивляется, между прочим. Я хмурюсь и вкратце описываю сегодняшнюю ситуацию. Суханов долго молчит, переваривая информацию, потом говорит:
– Я не был в курсе этой затеи Ульяны. Я вообще ее запер дома после свистопляски с квестом, который целиком и полностью был ее идеей.
– Но ты не препятствовал ей, – раздраженно прерываю я. – Дал ей всю необходимую информацию и позволил действовать по своему усмотрению.
– Я поздно понял, что она зашла слишком далеко, – тихо говорит Суханов. – Пытался образумить ее, оставить вас в покое. Она вроде слушала, но потом все равно бралась за свое. Я, хм, скажем так… посадил ее под домашний арест. Устроил тебе ту западню с сауной, чтобы сбить со следа Ульяны. Но как-то она сегодня все равно умудрилась прорваться к тебе на встречу. Она… заигралась. Наверное, ощутила за моей спиной свою безнаказанность и решила, что ей вообще все сойдет с рук. Но я приму меры и смогу ее сдержать, больше осечек не будет. Только отпусти ее.
До меня только сейчас доходит, что он всерьез беспокоится об Ульяне. Не как о помощнице по грязным делишкам, а как если бы я защищал Аню.
– Погоди, так вы не просто спелись ради того, чтобы нам с Аней проблем подкинуть? – неверяще спрашиваю я. – Тебе, в самом деле, небезразлична Яна, что ли?
– Поначалу мы действительно спелись просто на почве желания подгадить вам обоим, – нехотя признается Суханов. – Но наши посиделки с планированием мелких и не очень мелких пакостей как-то незаметно переросли во что-то большее… во что-то настоящее.
– Прокурор и уголовница – отличная парочка! – откровенно ржу я.
Меня разбирает нервный смех, и я просто не могу остановиться. Сказывается накопленный стресс, черт возьми.
Суханов терпеливо ждет, пока я угомонюсь, потом настойчиво просит:
– Позволь мне забрать ее. Мы уедем. Из города, из страны…
– А потом в один прекрасный день вернетесь, чтобы продолжить раскрашивать нашу с Аней жизнь яркими красками? – невесело усмехаюсь я.
– Да нужна мне эта Аня, – фыркает Суханов. – Я давно уже к ней перегорел и оставил вас обоих в покое. А Ульяна… она больше не тронет. К тому же…
– Значит так, – грубо обрываю я. – Для начала ты сейчас идешь к Ане замаливать все свои грехи. В ножки кланяешься, рыдаешь горючими слезами – все как положено. Только после этого, слышишь? Лишь после этого ты сможешь забрать Яну. Иначе я надолго запру ее за решеткой, клянусь.
– Я понял, Дима, – вздыхает Суханов. – Я… я поговорю с Аней. В ближайшее время.
Вешаю трубку и теперь сам пытаюсь дозвониться до Ани. Но телефон ведет себя странно и тут же сбрасывает звонок. Раз за разом. Что такое?
Устало закрываю лицо руками, дышу тяжело и нервно. Надо бы поехать к Васнецовой, поговорить с ней по-человечески, да только Славик отпускает меня лишь вечером. И тогда я снова названиваю Ане, трезвоню без остановки, точнее пытаюсь это делать, так как связь с абонентом по-прежнему не устанавливается. Да что ща ерунду?
Внимательно смотрю настройки, перехожу в сведения о контакте и совершенно случайно замечаю галочку напротив настроек блокировки абонента. Когда это я мог добавить Аню в черный список контактов, интересно? Мне даже с похмелья такое в голову не придет. А что если?..
Гневно стучу по столу, сообразив, что это Яна могла подгадить. Могла ли она во время нашей езды по городу и таскания бесконечных шмоток уличить момент, чтобы заблокировать Анин телефон? Могла, конечно, чего ей это стоило. Черт, а если Аня все это время пыталась со мной связаться?
Снова звоню ей, но все равно слышу только короткие гудки. Кажется, теперь в черный список добавили уже меня – только намеренно…
Пишу Ане во все мессенджеры, социальные сети, но везде обнаруживаю, что не могу отправить ей сообщения. Она заблокировала меня везде, где только можно. Черт! Да что же ее так взбесило?
Машинально верчу Янин телефон в руках. Может, в нем кроется ответ? Листаю ее исходящие вызовы, сообщения и застываю в ужасе, когда вижу отправленные Ане сообщения. Эта фотография… Черт, когда Яна ее снять успела-то? Я даже вспомнить не могу, когда это было, по ощущениям – в одной из прошлых жизней. Просто старая фотография, но Аня, разумеется, восприняла ее за новую. Теперь понятно, почему она была так разгневана. Я бы на ее месте тоже рвал и метал, если бы увидел такое непотребство.
Получается, Яна все подстроила и специально Аню позвала? И по ее расчётам я к тому моменту должен был наглотаться отравленным пойлом и красиво лежать у ног Васнецовой хладным трупом, что ли? Вот же тварь!
Я в бешенстве
