Джэсмин Крейг - Идеальная пара

— Отчего у тебя была нечистая совесть? Оттого что ты вызвался помочь мне привлечь внимание Дамиона и сделал это неискренне?

— Отчасти поэтому. Когда все зашло слишком далеко, я задумался, имею ли право вмешиваться в твои отношения с Дамионом. Потом вся эта дурацкая история с «Комплексом». — Он вздохнул. — Пожалуй, мне придется признаться во всей этой нелепице.

— Было бы неплохо, — сухо подтвердила она.

— Когда ты мне сказала, что идешь вечером в четверг на прием с Дамионом, я сразу же понял, что проигрываю. Я бросил тебя к нему, разжег его интерес, возбудил ревность, вот и заплачу теперь по счетам. Я ясно видел, что он тебя хочет, и не мог придумать ни единой причины, которая могла помешать тебе лечь с ним в постель. Весь вечер я звонил тебе домой, потом ему, пытаясь убедить себя, что неверно оцениваю ситуацию, что ты не станешь любовницей Дамиона. И когда уже в двенадцатом часу набрал твой номер и обнаружил, что трубка снята, то почувствовал, что схожу с ума. Через десять минут после этого я уже подъехал к твоему дому и нажал на кнопку домофона. Потом, когда ты ответила, мне пришлось срочно изобретать какой-нибудь убедительный повод для того, чтобы подняться к тебе в квартиру. Никогда в жизни я еще не принимал решение так быстро.

— Ты хочешь сказать, что придумал всю эту историю с продажей гостиницы? Не может быть, Адам. Мы ведь ездили в «Комплекс» и обсуждали вопрос о продаже с вице-президентами. Так они делали предложение о покупке «Вистерии»? — У Линн кругом пошла голова.

— Да, верно. И твои родители попросили меня осторожно разведать, не можешь ли ты взять на себя работу менеджера. И эта часть моей истории соответствовала истине. Но до срока контракта остается десять дней, да и родители уже решили его отклонить. Они намерены уйти на отдых, но время еще есть и нечего спешить с продажей. А твое свидание с Дамионом я прервал лишь потому, что не мог вынести мысли о том, что ты ляжешь с ним в постель. Ясно, я не имею права манипулировать твоими решениями так, как делал это на прошедшей неделе. Мое единственное оправдание в том, что я люблю тебя и хочу, чтобы и ты меня любила.

— Я не могла лечь в тот вечер в постель с Дамионом, — тихо проговорила она. — Подсознательно я поняла еще за два дня до этого, что безумно люблю тебя.

Его внезапно напрягшееся тело продемонстрировало Линн, какое воздействие произвели на Адама ее слова.

— Ну а теперь эта мысль просочилась наконец и в твое сознание? Нет, я вовсе не хочу тебя ни к чему вынуждать.

Она подошла к стоящему у камина Адаму и крепко обняла руками за шею, прижавшись к нему всем телом.

— Неужели ты не слышал, как бешено стучит мое сердце всякий раз, когда ты оказываешься в паре шагов от меня? Конечно, мне понадобилось некоторое время, чтобы понять это самой, но еще несколько лет, и все стало бы окончательно ясно само по себе. Скажем, лет шестнадцать. Конечно же, я люблю тебя, Адам. Люблю более глубоко и страстно, чем думала, что вообще способна любить.

— И ты не обижаешься на меня за то, что я нарочно прервал твои отношения с Дамионом?

— Когда мы будем праздновать нашу золотую свадьбу, думаю, я все еще буду припоминать тебе, как ты склонил меня к браку против моей воли и здравого смысла, — заявила она, нежно улыбаясь.

— Разговор о золотой свадьбе очень заманчив, но только я не помню, чтобы просил твоей руки.

— Только попробуй отвертеться. Если на следующей неделе ты не подготовишь необходимые для бракосочетания бумаги, я скажу родителям, что ты лишил меня девической чести и что им пора доставать ружья.

— Ты никогда не обращала внимание, что даже самые отпетые феминистки прибегают к старомодным приемам, когда припечет? Что ж, видно, придется сделать из тебя честную женщину. Не стану разочаровывать твою мать.

Она сжала кулак и легко ударила его в плечо.

— Шовинист!

Быстрым движением Адам подхватил ее на руки и понес на кровать.

— Я могу также освежить свою дурную репутацию, — заявил он. — Лежи тихо, женщина, пока я занимаюсь с тобой любовью.

— А можно я скажу, как люблю тебя, и уж потом замолчу?

Страсть серебром сверкнула в его глазах.

— Да, — хриплым голосом ответил он. — Пожалуй, я позволю тебе это.

— Я люблю тебя, Адам.

— Я люблю тебя тоже. Больше, чем могу это выразить словами.

— И всю остальную жизнь мы постараемся доказывать это друг другу.

— Замечательная перспектива, — пробормотал он, затем схватил ее руки и прижал к подушке. — Если хочешь, можешь начинать прямо сейчас.

Он потянулся к шее Линн и поцеловал теплую ямку у ее основания, затем провел руками по телу так, что она вспыхнула от желания. Когда они оба разделись, губы их сблизились, дыхание смешалось в нескончаемом поцелуе. Тела тоже слились в одно целое, и их единение оказалось настолько полным, что никто не мог бы сказать, кто доминирует, а кто подчиняется, кто отдает, а кто берет, пока в конце концов оба не воспарили в экстазе.

За окнами стало уже темно, когда Линн повернулась и лениво провела ладонью по голому животу Адама.

Он застонал, схватил ее пальцы и остановил.

— Надеюсь, это не приглашение? — пробормотал он.

Линн засмеялась.

— Я лишь хочу сказать, что уже поздно и нам пора спускаться вниз. Мы можем позвонить твоему отцу и пригласить его на ужин с моими родителями. Думаю, все будут довольны, верно?

— Они придут в восторг. Я грозил отцу, что перестану его навещать, если он еще хоть раз скажет мне, как ему хочется быть дедом и какой замечательной матерью моих детей ты могла бы стать. Даже что-то бормотал о многообещающих генах. А еще твоя мать поймала меня на лестнице, когда я направлялся сюда, и сказала, что аннулирован заказ на самый уютный банкетный зал, который был сделан на первую субботу следующего месяца, и что она могла бы без труда приготовить все к свадьбе за эти две недели.

— На случай, если ты еще этого не знаешь, у мамы мощный организаторский потенциал, если уж она за что-то берется. А ты готов выдержать церковную церемонию с сотней гостей, разными кузинами в качестве девочек-цветочниц и хором, поющим гимны, когда мы будем идти к алтарю?

— Я ждал этого момента шестнадцать лет, — ответил он. — И сейчас готов на все, лишь бы знать, что ты станешь моей, когда все будет позади.

— Тогда мы запремся у тебя в квартире и снимем трубку с телефонного аппарата.

— А я подумываю о каком-нибудь пустынном острове в Тихом океане. Ведь нам с тобой придется многое наверстывать в любви.

— Мы постараемся вознаградить себя за потерянное время в течение всей оставшейся жизни. — Линн положила голову ему на плечо и вздохнула тихо и радостно. — Как хорошо, правда?