Адлан - Лия Рой
Это было условием отца. Влад пригрозил, что если узнает о том, что сын связался с ним, то Османову не поздоровится. В свою очередь, он обещал выпустить Адлана из тюрьмы ровно через полгода после его отъезда при условии, что Макаров не предпримет попыток вернуться в Россию, к своему любимому.
Так Кирилл оказался в чужом и холодном Лондоне. Отец похлопотал и юношу приняли в какую — то фирму помощником юриста, но приспособиться к новым условиям жизни казалось невозможным. Он старался изо всех сил, но не проходило ни дня, ни часа, когда он не думал бы о человеке, который заполнил все его сердце.
Человеке, который сейчас сидел за решеткой, будучи уверенный, что он, Кирилл, бросил его в самый тяжелый момент. Вытерпеть этого Макаров не смог. Да, он обещал не возвращаться в Россию, он дал слово не общаться с Адланом, но ведь он не обещал отцу, что будет всегда жить в Лондоне? Нет, не обещал.
Он не давал слова, что будет работать там, где хотел бы видеть его отец. Он ни разу не заикнулся о том, что будет общаться с ним, Владом. Через два месяца после отъезда из России, он покинул Лондон и отправился сначала в Германию, а после — в Австрию. Почему именно туда? Он и сам не понимал. В отличие от английского, немецким он не владел, связей и знакомых в этих странах у него не было, но быть может именно это и толкнуло его на такой шаг.
Кириллу хотелось убежать как можно дальше. Ему хотелось туда, где его никто не знал, туда, где он никого бы не понимал. Ему хотелось обо всем забыть.
Ему хотелось забыться. Все связи с отцом и матерью он разорвал. Во время проживания в Англии, он выходил с ними на связь, но после переезда в Вену, избавился от всех карточек, поменял телефон и заблокировал электронную почту.
Отец ведь сам хотел, чтобы он уехал? Он получил то, что хотел. Кирилл не мог заставить себя простить его, не мог заставить себя понять мотивацию его поступков, не мог простить матери ее слабохарактерность и неумение повлиять на поступки мужа.
Так он и оказался в Вене, где его нашел Адлан. Он рассказывал обо всем медленно и вдумчиво, словно переживал все это снова, а Османов внимательно слушал и не перебивал. Ему было больно, горько и тяжело, но принять факты нужно было как неизбежное.
— Почему официант? — наконец, задал последний вопрос Адлан. Кирилл горько усмехнулся.
— Потому что без связей папочки я — никто. Мой диплом юриста котируется только в России. Или только со связями отца. Язык я знаю плохо. Поэтому и официант. Как оказалось, на большее я не годен, — Кирилл равнодушно пожал плечами. На самом деле работа в сфере обслуживания ему нравилась, так как она была одной из самых изматывающих, а последний фактор был просто необходим.
Сидя в каком-нибудь офисе, Кирилл бы рехнулся, потому как образ Адлана его бы не покинул ни на секунду. Но в постоянной спешке, суете, шуме и гаме, забыться было легче. А после шестнадцати часов беготни, свой следующий выходной день он попросту спал.
Его все устраивало. По крайней мере, Макаров отчаянно себя в этом убеждал. И его усилия были вознаграждены.
— Так ты не общаешься с родителями?
— Нет, — Кирилл покачал головой, после — укладывая ее на согнутые колени. Смотреть на Адлана почему-то было тяжело. И стыдно. Османов вздохнул. А затем пересел ближе к юноше и крепко его обнял. Макаров тут же всхлипнул и обнял мужчину в ответ.
— Прости меня… прости меня, Адлан, мне было так страшно, я так боялся за тебя, что не мог поступить иначе, прости…
— Перестань, — Османов мягко поцеловал юношу в макушку и крепче прижал к себе. — Ты не виноват. И я тоже. Никто не виноват, малыш…
— Я…
— Тише, Кир… — Адлан принялся легонько укачивать возлюбленного на руках в попытке успокоить. Сколько они так просидели, не знал ни Кирилл, ни Адлан, но первым в себя пришел Макаров.
Утихомирив бурю своих эмоций, он разорвал объятия и серьезно посмотрел на мужчину.
— Так ведь не бывает, да?
— Думаешь? — Адлан усмехнулся.
Он и сам долго не мог поверить, что потеряв друг друга таким образом, можно встретиться вот так — случайно, неожиданно и в чужой стране.
— Не знаю…
— Бывает…
— Ты ждал меня? Хотел меня встретить или давно позабыл? — наверно, это был самый главный вопрос, который волновал Макарова.
Прошло больше года и многие бы на месте Адлана забыли.
Более того, многие бы не поняли и даже не поверили. А что же он?
— Смотри… — мужчина закатал рукав тонкого свитера и обнажил одно запястье.
— Ты не снимал его? — шепотом спросил Макаров. На руке возлюбленного красовался тонкий, изящный серебряный браслет, который он дарил ему в самом начале их отношений. Еще тогда, когда Адлан думал, что Кирилл — это Кира.
— Ни разу. Он всегда был на мне. Ты всегда был со мной. И всегда будешь, — только сейчас Османов осознавал это в полной мере. Он ведь действительно не выбросил ни одной вещи, которая в его памяти связывала их, не удалил ни одной фотографии, не провел и дня, не вспомнив о своем любимом мальчике. Он ни разу не захотел вычеркнуть его из своей жизни, потому что Кирилл был лучшим.
— Я люблю тебя, — едва слышно произнес Макаров.
— Я знаю. Я тебя тоже.
Глава 25
Долгое отсутствие тепла любимого человека сказалось на обоих. После разговора и истерики Макарова, настало время любви. Адлан так сильно истосковался по возлюбленному, что не контролировал себя, вколачивая худое тело в чужую кровать, а Кирилл так страстно извивался
