Мой кошмарный принц (СИ) - Волконская Оксана
Думать об этом, глядя в метающие молнии зеленые глаза, было сложно. Поэтому Ася вырвалась из его объятий, оперлась руками о парапет набережной и уставилась на тихую гладь. Вода, к сожалению, не подсказала, что же ей делать. Но надо быть реалисткой — даже чудесная сказка, в которой она оказалась, несмотря на обстоятельства, должна рано или поздно закончиться. Да и лгать человеку, который много для нее значит, глупо. Пора раскрыть ему глаза на «феечку».
И она заговорила. Негромко. Не глядя на него. Но четко произнося каждое слово, чтобы не приходилось потом повторять.
— Его зовут Илья, он мой бывший парень. Мне тогда было восемнадцать. Глупая, наивная дурочка, которая верила, что ради любви можно сделать все. Что любовь спасет мир. Что бывает «раз и навсегда», — на последних словах у нее вырвался горький смешок.
Стас, шагнувший было к ней и протянувший руки, чтобы обнять ее за плечи, замер. Он чувствовал, что вот, сейчас, здесь, узнает всю ту правду, которой добивался последние несколько недель. Но готов ли он ее слышать? Он не думал, что это как-нибудь сможет отвратить его от феечки, нет. Вопрос был в другом. Как ему потом не свернуть весь мир к чертям, пытаясь избавиться от ее демонов?
— А потом он вдруг стал каким-то нервным, срывался по пустякам. Честно, я думала, что у него появилась другая. Стала прислушиваться, пыталась понять. Знаешь, в дурах не очень хотелось ходить…
Стас молчал. Просто каким-то шестым чувством ощущал, что ему сейчас нельзя говорить. Может спугнуть нежданную откровенность. И вообще лучше смимикрировать под фонарь.
— А потом я узнала, что у него долги, — все тем же спокойным, ровным голосом продолжала Ася. Она даже сама поразилась собственной сдержанности — ведь внутри все нервы, казалось, свернулись в плотный, дрожащий клубок. — Причем долги значительные, и не совсем законные. Так сказать, ребятам с района. Но я-то умная, я-то сильная, я, решила, что смогу его спасти — на последних словах голос вдруг резко взлетел вверх и сорвался. А Ася, чтобы успокоиться, вцепилась в перила руками, ощущая, как камень впивается в ладони. И больше всего она сейчас боялась, что Стас что-нибудь скажет. Хоть слово — и она сорвется. Не сможет закончить. А он должен знать.
Почувствовала, что ее плеч коснулись знакомые ладони. Хотела было их сбросить, но что-то ее остановило. И она, закрыв глаза, просто потому что так было легче рассказывать, продолжила:
— Знаешь, я привыкла, что у моих родителей есть компания друзей. Они дружат с самого детства. И один из таких друзей — Максимилиан Рокотов. Ты видел его сына Матвея и невестку Эллу. Рокотовы — древний аристократический род, который чудом уцелел после революции. И из поколения в поколения в этой семье передавались старые письма и легенда о редком бриллианте. Он назывался «Соколиное око». Был похищен младшим братом прадеда Матвея, а потом утерян. Говорят, что он его куда-то спрятал и зашифровал это место в письмах. И я знала, что дядя Макс подозревает, где это.
Стасу очень хотелось спросить, какое отношение ко всему этому имеет бриллиант. И почему она так резко ушла от темы повествования. Но что-то словно держало его мертвой хваткой, не давая произнести ни слова.
— Папа писал материал тогда про аристократические семьи. И письма находились у нас, — отрывисто продолжила рассказ Ася. Говорить становилось все тяжелее, но она собиралась покончить в этим раз и навсегда. — Я их выкрала. Это был единственный шанс, потому что, даже продав все свои драгоценности, я бы и близко не подошла к нужной сумме. Я пробовала.
У Стаса непреодолимо чесались кулаки. Хотелось вернуться и двинуть Илье по морде так, чтобы тот даже не смог подняться. Что ж он за мужик, что хрупкая, нежная феечка пыталась решить его проблемы? Как он вообще мог такое допустить? И что она сделала с этими дурацкими письмами?
— Я надеялась, что они простят Илье долги за место, где спрятаны сокровища. Я отксерокопировала письма, узнала, где Илья встречается с кредиторами и пошла туда…
Еще один горький смешок заставил руки Стаса сжаться сильнее. Он мертвой хваткой прижал к себе Асю, словно надеялся этим унять ту дрожь, которую ее била. Словно надеялся защитить ее от событий прошлого. Его храбрая нежная феечка.
— Знаешь, я была уверена, что все прокатит. Юношеский максимализм, наверное. А они… Они… — голос сорвался то ли на смех, то ли на рыдание. Сложно было сказать. Все сразу. — Они смеялись так, словно я рассказывала анекдот. А потом уволокли меня в какую-то комнату, заперли и…
— И? — глухо переспросил Стас, чувствуя, как что-то сжимается в груди. Он вполне мог представить, что могли сделать бандиты с беззащитной девчонкой, которая сама пришла к ним в лапы. И вряд ли Илья даже пытался ей помочь.
— Мне повезло, — Ася облизнула губы и поразилась их солоноватому привкусу. — Мне безумно повезло. Их главный, у него было прозвище Баклан, запретил меня трогать. Наверное, пожалел, — еще один смешок на грани истерики. — Он сказал, что я останусь у них в заложницах. Он дает Илье неделю, чтобы собрал деньги. Иначе… он меня больше не увидит, — и плечи ее содрогнулись, но в то же мгновенье ее словно щитом укрыли теплые руки, а губы коснулись виска, успокаивая. Но к себе Стас не поворачивал. Словно чувствовал, что она не готова на него смотреть.
— Мне кажется, все понимали, что он не вернется. И я тоже поняла. Ты не представляешь, что я за это время успела передумать, — голос сорвался до шепота, но она снова вдохнула и продолжила. — Но это было не самое страшное. Это, в принципе, полная ерунда, по сравнению с тем, что произошло дальше. Меня нашли мой брат и его лучший друг.
— Что с ними произошло? — тихо спросил Стас, словно чувствуя, что надо торопиться. Еще мгновенье — и она сорвется в истерику. Просто не сможет говорить. Интересно, она вообще выговаривалась за эти пять лет? Как ее близкие жили, зная, что с ней произошло? Как они не замечали, что с ней происходит сейчас?
— С Кириллом — ничего. А вот Ярика…Ранили. Ножом. Знаешь, мне до сих пор снится тот момент. Как в замедленной съемке. Кровь… Столько крови.
Он не смог больше молчать. Просто не смог. Развернул ее к себе и тряхнул так резко, что синие глаза изумленно распахнулись. В свете фонарей они были настолько блестящими и яркими из-за непролитых слез, что сердце пропустило еще один удар.
— Слушай меня внимательно, — жестко проговорил он. — Ты не виновата.
— А кто, если не я? — взмах ресниц, и соленые дорожки побежали по бледным щекам. — Я и только я. И никто другой. Если бы не моя глупость…
Договорить не успела. Стас крепко прижал ее к себе. Ткань пиджака практически мгновенно стала влажной. Слезы, которые она сдерживала столько лет, никак не желали останавливаться. Словно прорвало плотину. А еще… Она не могла поверить, что он не ушел. После всего того, что услышал. После того, как понял, насколько она глупа.
— Какая же ты у меня дурочка, — словно расслышав ее мысли, заметил Стас и поцеловал ее в волосы, согревая дыханием. — Ты ни в чем не виновата, повторяю. В жизни ничего не бывает просто так. Случилось то, что должно было случиться. Главное, что ты цела. Что твой брат жив. Оставь это в прошлом, родная. Пора жить дальше.
— Почему… — вопрос сорвался с ее губ, но был пойман ею самой же. Она не смогла его закончить. Не знала, имеет ли право спрашивать. Да и вообще…
— Что почему? — Стас, как всегда был слишком внимателен, чтобы замять этот момент. И ей ничего не оставалось, как уткнуться лицом ему в пиджак, чтобы скрыть смущение, и в ткань сказать:
— Почему ты не ушел?
От пиджака ее безжалостно оторвали и буквально заставили взглянуть в серьезные зеленые глаза. Ответ прозвучал кратко и просто:
— Потому что я тебя люблю.
Она растерялась. Честно, растерялась. Нет, она догадывалась, что он к ней неровно дышит, что не просто так он проявляет столько терпения, что… Но любить? Ее что, можно любить? Вот такую вот, долбанутую на всю голову, со всеми ее тараканами, принципами, демонами и еще кучей проблем?
