Вайолет Уинспир - Бухта влюбленных

– Бедняжка Фрэнки в общем-то никогда не отличался крепким здоровьем, – сказала она Россу, убирая в чемодан платье. – Так что я даже не особенно удивлена случившимся, но несчастная Брайони… она сейчас, наверное, на грани помешательства!

– Тебе неплохо было бы чего-нибудь выпить, Ферн.

Росс вышел ненадолго и принес ей стаканчик бренди. Натянув юбку и нервно застегнув «молнию», Ферн с благодарной улыбкой взяла у него бренди и выпила, после чего надела пиджачок. Наблюдая за ней, Росс хмуро отметил про себя, что такая одежда вряд ли подходит для английского октября. Распахнув гардероб, он достал оттуда красивое леопардовое пальто, которое купил ей в Нью-Йорке.

– В Англии ты почувствуешь холод сразу же, – грубовато-сердитым голосом проговорил он, накидывая пальто ей на плечи.

Лучик надежды блеснул в душе Ферн. «А может… тебе поехать со мной?» – хотелось крикнуть ей, но он опустил руки и подхватил чемодан.

Росс завез Ферн попрощаться с Эдвиной, потом они заехали в банк поменять деньги и пообедали в ресторане. За соседними столиками в компании раскованных мужчин изысканно одетые дамы вели непринужденную беседу, и Ферн вдруг остро ощутила, что это тоже часть ее калифорнийской жизни, которая рассыплется в прах очень скоро – как только она ступит на борт самолета.

И этот момент наступил.

По летному полю гулял ветер, развевая серебристые волосы Ферн и полы пиджака Росса.

– Я буду звонить тебе, – сказал он, тяжело глядя на нее в упор. – О мальчике сильно не переживай – возможно, ему будет уже гораздо лучше, когда ты прилетишь в Англию.

Люди проходили мимо них на посадку, стюардесса понимающе смотрела на Ферн.

– Прощай, милая! – Росс удержал ее на мгновение, а через несколько секунд она уже поднималась по трапу. Ферн не оглянулась – не хотела, чтобы он видел в ее глазах слезы…

– Давайте я помогу вам. – Стюардесса сочувственно пристегнула на Ферн ремень безопасности. – Расставания всегда ужасно тягостны, правда же?

Ферн не могла говорить и только кивнула в ответ. Вскоре самолет пронесся по взлетной полосе и взмыл в небо, как гигантская птица, унося Ферн далеко-далеко от Росса. С каждой секундой, с каждым мучительным ударом сердца она удалялась от него. Отвернувшись к иллюминатору, Ферн наконец заплакала. Тяжелые, беззвучные слезы катились по ее щекам – ведь Росс не сказал «до свидания», он сказал «прощай»!

Когда громадный «боинг» уже гудел над Ла-Маншем, Ферн немного успокоилась и взяла себя в руки. Слезы, как им и полагается, помогли, и теперь Ферн твердила себе, что нужна Брайони и Рику и не имеет права подвести их.

Спускаясь вместе с другими пассажирами по трапу, она поежилась от промозглого ночного воздуха и с удовольствием ощутила на себе тепло леопардового пальто. Рик встречал ее в аэропорту. Его усталое, измученное лицо еще больше укрепило Ферн в решимости забыть о собственных проблемах.

Она поцеловала Рика в щеку, и они обнялись, а затем, получив багаж, поспешили к машине. Глядя на Ферн, Рик отметил про себя, что сестра его жены красива как никогда. И это роскошное, дорогущее леопардовое пальто… А когда Ферн взяла Рика под руку, у него даже ком подступил к горлу. Ведь она стала такой красивой, была теперь женой известного во всем мире журналиста и все же оставалась прежней Ферн – сердечной, отзывчивой, всегда готовой прийти на помощь.

– Ферн, ничего, что я послал тебе телеграмму? – спросил он. – То есть я хочу сказать, ничего, что тебе пришлось приехать? Твой муж не возражал?

– Нет, Росс не возражал.

Они выехали из аэропорта, и аккуратная маленькая «англия» Рика показалась Ферн игрушечной машинкой по сравнению с просторным «меркурьюри», к которому она уже успела привыкнуть. Зеленые поля под нависшим темным небом источали истинно английские ароматы. Сердце Ферн дрогнуло. Это была ее родина, и было столько щемяще британского в облике сидевшего рядом Рика – в его несколько робких серых глазах и в светлых волосах, понемногу уже редеющих на висках.

– Расскажи мне все о Фрэнки, – попросила Ферн. – Где он сейчас? В мейденхедской больнице?

– Да, в легочном отделении. Бедный маленький чертенок… совсем плох. Брайони почти все время проводит у него в больнице… Ох, Ферн, теперь, когда ты вернулась, ей будет намного легче. Эстер, конечно, молодец, но ты же знаешь, как она нетерпелива к Брайони!

Ферн кивнула. Ее старшая сестра всегда была человеком исключительно рациональным и так и не научилась принимать в расчет эмоциональность и порывистость темпераментной натуры Брайони.

– Это воспаление легких началось у Фрэнки как обычный грипп, – объяснил Рик, сворачивая на шоссе, ведущее в Мейденхед. – Но буквально за несколько часов ему сделалось совсем плохо. По дороге в больницу прямо в машине «Скорой помощи» ему даже пришлось дать кислородную маску… – Рик не скрывал волнения. – Мне кажется… Брайони просто сойдет с ума, если с нашим малышом что-нибудь случится.

Ферн сочувственно взяла зятя за локоть. Она сама любила Фрэнки, поэтому могла представить себе муки его родителей, вынужденных в бессилии и беспомощности просто стоять рядом, ждать и молить Бога, чтобы тот не вырвал из их жизни маленького сына, это крошечное чудо, которое они сотворили.

– Рик, современная медицина может творить чудеса, – тихо сказала Ферн. – Мне, как медсестре, приходилось видеть самые невероятные выздоровления.

Рик слушал ее вполуха, погруженный в мысли о больном сыне.

– Он всегда был таким подвижным ребенком! А теперь ты бы только посмотрела на него! У тебя бы сердце разорвалось, если бы ты увидела, как он лежит неподвижно в этой белой постели, с этой страшной кислородной маской на лице. И кажется, что он так далеко от нас, хотя мы сидим рядом и касаемся его. Он там один, совсем один в этом путешествии…

– Господи, Рик!

– Прости меня, Ферн, что я говорю такие вещи, но при Брайони я не могу. Я боюсь напугать ее.

– Понимаю.

Было уже поздно, когда их одинокая «англия» остановилась перед муниципальным домом, в котором жили Скэнлены. Должно быть, Брайони услышала шум подъехавшей машины, потому что дверь дома сразу распахнулась и она выбежала им навстречу. Сестры обнялись прямо на тротуаре.

– Ферни, ты вернулась!..

Брайони всхлипывала, как ребенок, ее светло-пепельные волосы липли к разгоряченным, мокрым от слез щекам, а тонкое тельце дрожало. Ферн и Рик наконец увели ее в дом. Рик сразу же ушел на кухню приготовить крепкого чая. Ферн сняла пальто и с ужасом обнаружила, как исхудала ее несчастная сестра и как осунулось ее лицо. От постоянной тревоги и напряжения она подурнела почти до неузнаваемости, и Ферн теперь поняла, почему плакал ее зять.