Дебра Томас - Коррида, женщины, любовь...

Рей опустил газету.

Стефани слегка покачнулась и опрометью бросилась к себе в спальню. Она упала на постель, но вместо рыданий из ее горла вырвался хриплый смех. Рей вошел следом и присел на край кровати.

— Не знаю, станет ли тебе от этого лете или нет, но Мигелю прекрасно известно, что Пакоте — мерзавец.

Нет, легче ей не стало.

На следующий день Стефани и Рей прибыли в «Лас-Вентас». Вспомнив рассказ Мигеля о женщине в белой шляпе, появление которой предварило самый счастливый день в его жизни, Стефани решила надеть такой же головной убор — в знак примирения и удачи. Вчера она бегала по магазинам, разыскивая столь необычный предмет туалета, а заодно отвлекаясь от грустных мыслей. Она купила букет белых роз, которые быстро распускались на жаре, и несколько белых носовых платков, чтобы махать ими из ложи.

Мигель не звонил, и Стефани не пыталась с ним связаться, понимая, что его покой охраняют Доминго и Галлео.

В три часа дня они вышли из поезда метро, доставившего их к месту корриды. Стояла страшная жара.

Превозмогая душевную боль, Стефани пыталась сосредоточиться на своих журналистских обязанностях. Ей нужно написать непредвзятый репортаж об этой корриде и в течение нескольких часов после финала отправить его электронной почтой в Калифорнию.

Вокруг «Лас-Вентас» все кипело от радостного возбуждения. По обеим сторонам улицы стояли городские двухэтажные автобусы с огромными плакатами, изображавшими Мигеля. Бригады теленовостей тянули свои тяжелые кабели мимо уличных торговцев сувенирами. На лотках пестрели наклейки, кофейные чашки с именами, игрушечные пики и плащи тореро, футболки с портретами Мигеля. Стефани купила одну такую футболку и натянула ее на себя.

Они пробирались сквозь толпу к арене «Лас-Вентас», под мавританские своды которой стекались тысячи болельщиков.

Толкая друг друга, люди шли от двух станций метро, расположенных поблизости, вываливались из автобусов, такси и автомобилей. Рей и Стефани миновали подземный переход и очутились на ослепительном испанском солнце, посреди многоголосого шума.

Стефани не сразу поняла, что привлекает внимание публики. Болельщики узнали ее и выражали свое неодобрение свистом и криками. В ее белую шляпу угодил какой-то предмет. Она надвинула шляпу на глаза, чтобы укрыться от пристальных взглядов, и попыталась определить, кто кидал. Рей что-то крикнул по-испански, вызвав смех в толпе.

— Что ты сказал? — встревоженно спросила Стефани.

Только сейчас она поняла, что ей может грозить опасность.

— Я посоветовал им приберечь гнилые фрукты и дохлых кошек для Франкосиса Гаоны!

— Дохлых кошек?

— Пойдем навестим Мигеля перед боем, — предложил Рей.

— А где он?

Стефани остановилась в нерешительности. Может быть, Мигель не хочет ее видеть?

— В часовне для тореро. Мигель организовал проходы для прессы, чтобы мы могли обойти толпу. Я хочу сфотографировать матадора в блестящем костюме, пока он не запачкал его кровью и потом.

Они протиснулись мимо репортеров и фотографов к дверям часовни. Доминго стоял у порога и курил, загораживая вход своей мощной фигурой. Никто не смел тревожить матадора в эти священные минуты уединения!

— Доминго! — крикнула Стефани поверх голов, зажатая двумя дурно пахнущими типами. — Мигель там?

— Уходите! — прорычал Доминго, закусив желтыми зубами дешевую сигару. Осуждающий взгляд менеджера остановился на ее шляпе, и Стефани заметила в его карих глазах вспышку какого-то нового чувства.

— Пропустите нас! — не сдавалась она.

Тут в разговор вступил Рей. Мужчины затараторили по-испански. Наконец Доминго вскинул руки кверху, сделал глубокую затяжку и выдохнул дым прямо в лицо Стефани.

Стефани закашлялась.

— Что ты ему сказал? — спросила она у Рея, когда они входили в часовню.

— Просто напомнил распоряжение Мигеля. Матадор звонил мне сегодня утром и просил привести тебя сюда. Входи первая. Он тебя ждет.

— Минутку, сеньорита! — задержал ее Доминго. Он сорвал с головы Стефани шляпу. — Я подержу.

В часовне было прохладно и темно. Стефани не сразу разглядела Мигеля в сиянии свечей. Он стоял на коленях. Пламя свечей отражалось от блесток на его костюме, наполняя комнату странным заревом. Стефани вспомнила ту ночь в «Ла Либра», когда они занимались любовью на его атласном плаще.

Ей было неловко присутствовать при столь сокровенном обряде. Матадор молился и в эти минуты казался таким беззащитным, что она испугалась за его жизнь. Как было бы хорошо, если бы ему не надо было сейчас драться с быками! Мигель оглянулся через плечо:

— A, querida!

Он встал, осенив себя крестным знамением.

— Я… не хотела тебя беспокоить.

Стефани сотрясала дрожь. Она впервые видела Мигеля при полном параде. Перед ней стоял Эль Пелигро во всем своем великолепии!

Голубой шелковый костюм был обильно украшен золотой вышивкой, которая тянулась по брючинам и рукавам жакета-болеро. На плечах — золотые эполеты с кисточками, под жилеткой — белая рубашка и черный галстук. Из-под коротких панталон выглядывают розовые чулки, на ногах — балетные тапочки. Волосы зачесаны, а на затылке прикреплена косичка.

Стефани отчетливо осознала, что никогда не станет частью его жизни.

— Иди сюда, — проговорил он негромко.

Она шагнула ближе и угодила в его объятия. Какое-то время они стояли молча, прижавшись друг к другу.

— Помолишься со мной? — спросил Мигель.

Вместе с ним Стефани опустилась на колени перед алтарем и попыталась мысленно прочесть молитву, но в памяти всплывали лишь мгновения их пылкой страсти.

Наконец Мигель встал и подал ей руку.

— А теперь иди к себе в ложу.

— Рей сказал, что ты хотел меня видеть. А мне надо сказать тебе, что сразу после корриды я уезжаю. Прости, что причинила тебе много хлопот. Но я благодарна тебе за… — К горлу Стефани подступили рыдания.

Мигель снова обнял ее.

— Почему ты все время от меня убегаешь? Тебе некуда спрятаться — мы в одной галактике. — Он взял ее двумя пальцами за подбородок и заглянул ей в глаза.

Стефани сморгнула слезы.

Его глаза тоже влажно блестели.

— Да, querida, ты причиняешь мне много хлопот. Но я все равно тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, но я здесь чужая. Только ты один хочешь, чтобы я осталась, а после вчерашнего вечера…

— Дождись меня, сеньорита. — Он поцеловал ее в губы и слегка отстранился. — Обещай, что дождешься. После корриды мы все обсудим и все уладим. — Он поцеловал ее и направился к выходу.

Стефани улыбнулась сквозь слезы, не в силах ничего обещать. Как можно что-то уладить? Впрочем, если Мигель бросит корриду и уедет с ней в Штаты… Но этого никогда не будет.