Джорди Риверс - Эра одуванчиков

– Вот же завернуло!

Захлопнув за собой дверь комнаты Оливии, она со всех ног понеслась к себе, чтобы переодеться в джинсы и теплый свитер.

Не дожидаясь, пока проснется Роберт или Майкл, Джорди побежала на улицу, открыла гараж и достала лестницу. Потом залезла на крышу и стала искать худое место в покрытии. Тут же принялся накрапывать мелкий противный дождь. Девушка подняла глаза к небу.

– Прохудилось? Или плачешь? – спросила она серьезно. – Я с этой-то крышей не знаю, что делать, а с тобой тем более…- добавила она уже более шутливым тоном.

Затем Джорди спустилась в подвал, радуясь возможности побороться со страхом темноты и неизвестности. Этой, такой простой и понятной неизвестности, а не той, что измерялась днями и неделями молчания любимой женщины.

Но как бы Джорди ни пыталась забыться в водовороте тут же возникших в связи с починкой крыши забот, у нее не получалось отделаться от мысли, что Оливия может не вернуться, что она не звонит не просто так, что у ее долгого молчания есть свои причины, и они связаны с ее чувствами к Грегуару. Если Грегуар до сих пор любит Оливию, то почему бы и ей не испытывать к нему какие-нибудь чувства?

Эти мысли заставляли Джорди хвататься за голову и сдавливать ее руками в попытках избавиться от неожиданного захватчика. К таким сомнениям девушка была совсем не готова.

Почему она не звонит?!

Вдобавок к этому мучению у Джорди все валилось из рук, вплоть до инструментов. И ей приходилось спускаться с крыши на землю и вновь поднимать их по мокрой, холодной и скользкой лестнице наверх. Джорди становилась все раздраженнее. По этой причине девушка как могла, избегала людей, которые были способны поддержать ее и отвлечь. Но из опасений нечаянно сорваться на них Джорди сторонилась всех. Она практически не разговаривала с Эрикой. Майкла Джорди попросила сидеть в тепле, а не лазить с ней по скользкой крыше. Старичкам обычно веселая и разговорчивая Джорди сейчас только махала рукой с высоты в ответ на приветствия, когда они заглядывали в этот удаленный уголок пансионата и проходили мимо гаража в своих ежедневных прогулках. И только Бали, который забрался за хозяйкой на крышу, по-прежнему находился рядом.

Джорди потеряла покой, и все пошло наперекосяк. Она сама не ожидала, что один телефонный звонок может все так поменять в ее мироощущении. И это пугало ее больше всего. Та радость, которая обычно жила в ее сердце, казалась незыблемой. Неужели ее так легко было потерять?

– Ты с утра ничего не ешь, – строго произнесла Эрика за ужином, подвигая к Джорди творожную запеканку. – Тереза испекла ее специально для тебя.

– Я не могу есть, Эрика, – скорчила гримасу девушка. – Меня вывернет наизнанку от малейшего кусочка.

Пожилая женщина обеспокоенно смотрела на нее. За день Джорди осунулась в лице. Ее обычно искрящийся весельем взгляд горел сейчас каким-то лихорадочным огнем.

– Попей хотя бы водички, – попросила Эрика.

Джорди поднесла ко рту стакан с водой. И этот жест тут же родил в ее душе воспоминания. Об их ночи с Оливией. Холодная вода обожгла ей горло. Она поставила стакан обратно и глубоко вздохнула. Майкл смотрел на нее во все глаза и не узнавал. Он серьезно думал, что его подруга, которая за день улыбнулась всего пару раз и то вымученной неестественной улыбкой, заболела.

– Ты же прекрасно знаешь, что все хорошо, и она любит тебя, – попробовала заговорить с ней на больную тему Эрика.

– Знаю, – ответила Джорди. – Прекрасно знаю.

– Что тебя так беспокоит?

– А вот этого не знаю. Меня просто лихорадит. Может, я простудилась?

Эрика потрогала ее лоб. Он и правда был теплым. Но жара не было.

– Ложись пораньше спать.

– Я не хочу спать. Мне кажется, я не могу спать, – тут же ответила Джорди.

– Постарайся заснуть. Тебе надо отдохнуть, – уговаривала ее Эрика.

– Мне надо успокоиться. А я не могу этого сделать. Я не могу бороться с собой. С чужими сомнениями – да. Со своими – нет. Это какой-то кошмар. Я даже гвоздь забить не могу, не то что… Никогда еще в такой степени я не ощущала своего бессилия…

Джорди прикрыла глаза. На лбу пролегла глубокая складка от постоянных дум.

Майкл молчал, решив, что сейчас не лучшее время принимать участие в разговоре. Хотя ему очень хотелось как-то успокоить Джорди. Он был готов целый день полоть сорняки, только бы она вновь стала веселой, а на улицу вернулось лето.

После ужина Джорди отправилась к себе. Зайти в комнату Оливии она не смогла. Потому что не была уверена, что теперешняя Оливия хотела бы этого.

Следующее утро встретило девушку еще более зверским холодом. Температура упала как минимум градусов до десяти. И Джорди почувствовала, что ее кошмар продолжается. Серая дождливая действительность и раздираемый жуткими мучительными сомнениями внутренний мир.

Девушка поняла, что завтракать она не сможет, накинула на спину свитер, даже не одевая, потому что согреться в таком состоянии она все равно не могла, и отправилась к гаражу. Внешний холод хоть немного, но отвлекал ее от непрекращающихся раздумий о том, кого из них двоих с Грегуаром выберет Оливия.

С самым серьезным выражением лица она приставила лестницу к стене гаража и посмотрела наверх. Моросящий дождь становился все сильнее. Джорди бросила свитер в мокрую траву рядом с лестницей и полезла на крышу. Вторая половина вчерашнего дня у нее ушла на борьбу с рулоном кровельного материала, который никак не поддавался при резке обыкновенными садовыми ножницами, и Джорди натерла у основания большого пальца мозоли на обеих руках. Но ей все-таки удалось отрезать кусок метр на два, чтобы сегодня приладить его поверх прохудившегося. Сильно прохудившегося, надо сказать, за те несколько часов, пока Джорди пыталась его залатать. Потому что вчера она сделала в кровле несколько дополнительных прорех, пока пыталась отогнуть гвоздодером козырек, чтобы подсунуть под него новый кусок материала.

Джорди взяла гвоздодер в руки, когда услышала Эрику. Та пришла звать ее на завтрак.

– Я не пойду, – ответила ей девушка. – Я не голодна.

– Джорди, тебе надо поесть, – уговаривала ее Эрика, запрокинув кверху голову и пытаясь углядеть свою подопечную на крыше.

Джорди ничего ей не ответила.

– Может, к обеду проголодаюсь, – донесся секунду спустя до Эрики голос Джорди. Такой бесцветный и равнодушный, что у пожилой женщины тут же сжалось сердце.

– Брось ты эту крышу! – попробовала зайти с другой стороны помощница. – Роберт все равно покрывает автобус брезентом.

– Ну уж нет, – слабо усмехнулась Джорди так, что Эрика даже не услышала ее.