Подари мне эдельвейс. Мой любимый ботаник - Евгения Смирнова
«Вот этим я сейчас и займусь», – подумал он.
Сценарий отыскался быстро. Сделав себе трехслойный бутерброд, который состоял из всего, что оказалось у него в холодильнике, а именно, кусочек заветренной ветчины, сыр «Маздам», помидор, вялый и безвкусный, банчка плавленого сыра со вкусом грибов и пучок листьев салата.
Иван вздохнул, совсем, как это делала Мила, и откусил свое творение.
– Да, это тебе не пирожки Миленой мамы и к тем более не котлетки, – сам себе сказал Иван.
Отставив бутерброд, который невозможно было есть в сторону, он уселся в кресло и начал читать сценарий. Читал он долго и вдумчиво, и даже не заметил, как за окном начало смеркаться. Иван потер уставшие глаза, и отложил папку, не дочитав совсем немного. Он включил свет, и решил, что ему просто необходимо съездить в супермаркет, холодильник был совершенно пуст, а идти в ресторан совсем не хотелось. Иван мельком взглянул в зеркало, и решил, что сойдет и так. Джинсы, футболка, осталась натянуть шапочку до бровей, надеть маскировочные очки без диоптрий и объемную куртку, которая была куплена как раз для таких случаев. Куртка отыскалась быстро, очки тоже, а вот шапочка исчезла, а без шапочки его, Ивана, тут же узнают, и день будет испорчен. Иван рылся на вешалке в коридоре, когда зазвонил телефон, и на экране высветилось имя «Лиля».
13.
Лиля сидела на диване в небольшой квартирке, купленной ей совсем недавно. Квартира еще не была толком обставлена, здесь в основном хранились ее наряды, развешанные на открытых передвижных вешалках в одной комнате, а во второй, соединенной с кухней комнате, стоял диван, небольшой журнальный столик, стул. Плиты не было, а лишь микроволновка, небольшая раковина, пара шкафчиков, на одном из которых стоял необычной формы электрический чайник, и мини-холодильник.
Вадим принес ей большую чашку, в которой дымился кофе.
– Я добавил туда пару капель коньяка, – сказал он, и опустился рядом с ней на диван.
– Пытаешься перебить вкус, – слабо улыбнулась она.
Руки у нее по-прежнему немного дрожали, и вся она дрожала целиком тоже. Вадим крепко обнял ее за плечи, и она уткнулась носом в рукав ее рубашки. Плакать она уже перестала, и даже смогла умыться, Вадим держал ей волосы и подавал полотенце.
– Испугалась?
Лиля кивнула. Затем подняла голову и посмотрела на него. Губа разбита, ворот рубахи порван, на костяшках правой руки ссадины. Она погладила его сначала по щеке, потом по руке, он поморщился, но руку не отдернул.
– Больно?
Она снова прикоснулась к его лицу, к мелким морщинкам под глазами, к тонкой полосочке, залегшей между бровями, к пухлым губам, к маленькому шрамику под бровью.
– Откуда это?
– В детстве упал.
– Ясно.
– Ты пей давай, а то остынет.
Лиля снова улыбнулась.
– Он ничего, нормальный, я попробовал.
– Ну, если попробовал.
Она отпила глоток и довольно кивнула.
– И правда, неплохо.
Вадим положил свою руку в ее ладонь. Она крепко сжала пальцы. Тут в коридоре раздались голоса, и приближающиеся шаги. Лиля выпрямилась и выдернула свою руку из ладони Вадима. Он горько ухмыльнулся, но говорить ничего не стал.
В комнату быстрыми шагами вошел Иван.
– Малыш, – он опустился рядом с ней и крепко обнял подругу, – как ты?
– Нормально. Уже нормально, – сказала Лиля.
И Вадиму показалось, что с появлением Вассо Баринова, она как-то облегченно вздохнула. Он обнимал ее крепко, при всех, ничего не стесняясь, а она не пыталась его оттолкнуть, как только что поступила с ним. Вадим видел двух близких друг другу людей, и сразу же почувствовал себя лишним здесь, ненужным. Он и не думал, что может быть так больно, когда оказываешься ненужным ей.
Он встал, и тихо откашлялся. Лиля подняла на него вновь ставшие влажными глаза.
– Ты уходишь? – растерянно спросила она.
– Да, мне пора.
– Я не познакомила вас. Иван, это Вадим, мой друг, он сегодня спас меня от этого…
Она замялась, и слезы снова хлынули у нее из глаз. Иван прижал девушку к своей груди.
– Тише, уже все хорошо, теперь все будет хорошо. Я тебя больше ни на минуту не оставлю.
Он гладил ее по голове и баюкал. Затем он поднял глаза на Вадима и протянул ему руку.
– Я Иван, друг Лили, – просто сказал он.
Вадим протянул руку в ответ, и Иван крепко пожал ее.
Конечно же, Вадим сразу узнал его, как же Вассо Баринов, известный артист, с весьма неплохой фильмографией, один из самых закрытых людей шоу-бизнеса. О нем никто и ничего не знал, а лишь предполагали. Интервью он давал только относительно своей работе, и ни слова не говорил про личную жизнь. Тусовок он не посещал и скандальных фото не имел. Значит друг?
– Мы дружим еще со студенческих лет, – тихо сказала Лиля, и быстро взглянула на Вадима.
– Спасибо вам, что оказались рядом с ней сегодня, – сказал Иван, и похлопал Вадима по плечу, – даже и не знаю, как бы все закончилось, если бы не вы.
– Закончилось же, – сказал Вадим, – мне, правда, пора.
– Вам только надо будет рассказать все Степаше.
– Кому? – не понял Вадим.
– Подполковнику Степаши, вон он идет.
Лиля и Вадим одновременно повернулись к двери. Небольшой худощавого телосложения мужчина, лет тридцати-тридцати пяти, что-то говорил людям в форме, которые вытаскивали из ванны человека в черном плаще. Лиля поежилась, и снова спрятали лицо на груди Ивана. Вадим позавидовал ему.
– Хорошо ты его отделал, – сказал Иван, внезапно перешедший на «ты».
– Взбесил он меня сильно, – ответил Вадим.
– Он на меня у лифта напал, – внезапно начала Лиля, – у нас же консьержки нет, дом обычный, да еще и темно было, лампочка перегорела, наверное.
Лиля замолчала и тихонько всхлипнула, отчего у Вадима по телу прошла горячая волна, ему хотелось сгрести в охапку, утащить к себе, запереть все двери и больше никогда не отпускать, а она по-прежнему прижималась к нему. Он хотел ненавидеть его за это, но почему-то не мог.
Иван кивну, словно говоря «продолжай», и погладил ее по руке.
– Он меня за шею схватил так, что мне дышать трудно стало, и я не могла издать ни звука. Он говорил мне всякие гадости про меня, про моих родителей, про Максима, про то, что он не даст мне выйти замуж.
Она осеклась и из-под волос взглянула на Вадима. Он молчал и пристально смотрел на нее, глаза были холодные, чужие.
– А про письма? – спросил Иван.
– И про письма тоже. Он говорил, что расскажет моей дочери, что ее мать, а вовсе не добрая тетя-крестная, что разрушит ее жизнь! – Лиля всхлипнула.
Вадим машинально протянул к ней руку, но тут же отдернул, подумав, что она не хочет этого. А она
